Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
– С этим что-то не так?
– Да. Этого умеренного «изначально» они раньше не использовали. И то, что они ссылаются на офис премьер-министра, а не на самого премьер-министра, говорит мне, что они отдаляются.
– Почему они это делают?
– Ты слышал то же, что и я. Ланч, за которым они в основном расспрашивают тебя о деле вампириста и интересуются твоим мнением насчет того, как скоро его схватят.
– Да ладно тебе, Исабелла, сейчас весь город говорит об этом деле.
– Они спрашивают, потому что от этого сейчас зависит все, Микаэль.
– Но…
– Им не нужен ты, с твоей компетенцией или способностью управлять министерством, ты это понял?
– Сейчас ты преувеличиваешь, но да, это…
– Им нужны твоя повязка на глазу, статус героя, популярность, успех. Потому что у тебя все это есть, а нынешнему правительству этого в настоящее время не хватает. Убери это – и ты не будешь представлять для них никакой ценности. И, честно говоря… – она отставила стакан в сторону и поднялась, – для меня тоже.
Микаэль недоверчиво улыбнулся:
– Что?
Исабелла сняла с вешалки короткую меховую куртку.
– Я не выношу проигравших, Микаэль, ты это прекрасно знаешь. Я связалась с прессой и удостоила тебя чести спасти день, сдув пыль с Харри Холе. До сего дня он арестовал голого девяностолетнего старика и довел до гибели невинного владельца бара. Благодаря этому проигравшим выглядишь не только ты, Микаэль, благодаря тебе такой же выгляжу и я. Мне это не нравится, и поэтому сейчас я тебя оставлю.
Микаэль Бельман рассмеялся:
– У тебя месячные, что ли?
– Раньше ты внимательнее следил за моим графиком.
– Ладно, – вздохнул Микаэль. – Поговорим позже.
– Мне кажется, ты трактуешь «оставлю» в узком смысле.
– Исабелла…
– Прощай. Мне понравилось то, что ты говорил об успешной семейной жизни. Продолжай в том же духе.
Микаэль сидел и смотрел на закрывшуюся за ней дверь.
Он попросил официанта, всунувшего голову в кабинет, принести счет и снова посмотрел на фьорд. Говорят, что проектировщики квартир у самой воды не приняли во внимание климатические изменения и подъем уровня моря. Сам же он, однако, подумал об этом, когда они с Уллой построили виллу высоко на горе в районе Хёйенхалл. Подумал, что там они будут в безопасности, там море не сможет поглотить их, а нападающие не сумеют незаметно проникнуть внутрь и ни один ураган не сможет сдуть крышу с их дома. Черт возьми, но ему нужно больше. Он сделал глоток воды, поморщился и посмотрел на бокал. «Восс». Почему люди готовы платить втридорога за воду, которую на вкус не отличишь от воды из-под крана? Не потому, что она кажется им лучше на вкус, просто они зависят от чужого навязанного мнения. Поэтому они заказывают воду «Восс», когда идут в ресторан со слишком скучной женой-трофеем и слишком тяжелыми часами «Омега-Симастер». Не из-за этого ли иногда он чувствовал, что скучает по прошлому? По Манглеруду, по тому, чтобы субботним вечером надраться в «Ульсене», перегнуться через стойку и нацедить себе кружечку бесплатного пива, пока Ульсен смотрит в другую сторону, станцевать последний танец, тесно прижав к себе Уллу, под свирепыми взглядами пятого номера «Манглеруд стар» и парней с «Кавасаки-750», зная, что скоро он уйдет отсюда вместе с Уллой, они выйдут вдвоем в ночь, на улицу Плугвейен, и зашагают в сторону катка и озера Эстеншёванне, и там он будет показывать ей звезды и рассказывать, как они доберутся до них.
Удалось ли им это? Возможно, но все было так же, как в те времена, когда он еще мальчишкой ходил с отцом в горы. Микаэль уставал и думал, что они наконец добрались до вершины, но вдруг обнаруживал, что за этой вершиной находится другая, более высокая.
Микаэль Бельман закрыл глаза.
Так же было и сейчас. Он устал. Мог ли он сейчас остановиться? Лечь, ощутить ветер, щекочущий лицо вереск, солнечное тепло касающихся кожи камней. Сказать, что хочет остаться здесь. И у него внезапно появилась забавная идея. Он позвонит Улле и скажет ей эти слова. «Мы останемся здесь».
Как ответ на его мысли, в кармане завибрировал телефон. Конечно, это наверняка Улла. Он ответил на звонок:
– Да?
– Это Катрина Братт.
– Ах да.
– Я только хочу проинформировать вас, что мы выяснили, под каким именем скрывается Валентин Йертсен.
– Что?
– Он снимал деньги в «Осло-Сити» в августе, и шесть минут назад нам удалось его опознать по записям с камер наблюдения. Карта, которой он воспользовался, выдана Александру Дрейеру, тысяча девятьсот семьдесят второго года рождения.
– И?..
– И тот Александр Дрейер погиб в автокатастрофе в две тысячи десятом.
– А адрес? Адрес у нас есть?
– Есть. «Дельта» предупреждена, они выдвинулись.
– Что-нибудь еще?
– Пока нет, но я полагаю, вы хотите, чтобы мы информировали вас о ходе операции?
– Да. Постоянно.
Оба повесили трубки.
– Простите, – произнес официант.
Бельман посмотрел на счет. Он набрал слишком высокую сумму на машинке для банковских карт и нажал на ОК. Встал и выскочил на улицу. Поимка Валентина Йертсена сейчас откроет ему все двери.
Усталость как рукой сняло.
Джон Д. Стеффенс повернул выключатель. Световые трубки помигали несколько секунд, после чего стабилизировались и зажужжали, отбрасывая холодный свет.
Олег поморгал и зевнул.
– Это все кровь? – От его голоса в помещении возникло эхо.
Стеффенс улыбнулся, железная дверь за ними закрылась.
– Добро пожаловать в Кровавую баню.
Олег вздрогнул. Температура в помещении была пониженной, а голубоватый свет на белых потрескавшихся плитках усиливал ощущение того, что они находятся внутри холодильника.
– А это… это сколько? – спросил Олег и проследовал за Стеффенсом между рядов красных пластиковых мешков, свисающих со стоек по четыре штуки в ряд.
– Хватит, чтобы первые дни справляться с последствиями нападения на Осло индейцев-лакота, – ответил Стеффенс, спускаясь по лестнице на дно бассейна.
– Лакота?
– Ты, конечно, называешь их сиу, – сказал Стеффенс, прикоснулся к одному из мешков, пощупал его, и Олег увидел, как от этих действий кровь меняет цвет от темного к светлому. – То, что индейцы, которых встретили белые люди, были кровожадными, – это миф. Исключение составляют только лакота.
– Вот как? – сказал Олег. – А белые люди? Разве кровожадность не распределена равномерно между народами мира?
– Я знаю, что именно этому вас сейчас учат в школе, – ответил Стеффенс. – Никто не лучше, никто не хуже. Но поверь мне, лакота были и лучше, и хуже. Они были лучшими воинами. Апачи утверждали, что, если приходили шайены или черноногие, их воины отдыхали и расправляться с врагами посылали молодежь и стариков. Но если приходили лакота, то не посылали никого. Тогда все до одного начинали петь песни смерти. И надеяться на быструю смерть.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
