Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
Благодарю вас еще раз за годы, которые вы позволили нам прожить в покое и счастье. Если мое решение принесло кому-то неудобства или неприятности, то глубоко сожалею и прошу меня извинить.
С уважением,
Алисия Руисеко».
Давид узнал почерк мгновенно. Да, мадридский графолог был прав: писал человек образованный, ясно мыслящий, чувствительный, альтруист и с большим воображением.
То есть Алисия.
Давид открыл книгу. Название: «Поиск». Имя автора: Эстебан Паниагуа. На первой странице посвящение, написанное от руки. Почерк неровный и немного корявый. «Нет, ты не помогаешь мне жить. Ты и есть моя жизнь».
В его руках был оригинал первого тома саги «Шаг винта». Единственный экземпляр. Предмет такого рода в среде коллекционеров стоит миллионы. Но этот много значил только для одного человека, того, кому был подарен, того, кто вдохновил автора на создание книги. В селе у Давида не было ни одного собеседника, который забыл бы подчеркнуть необыкновенные качества Алисии, но только теперь он, пройдя трудный путь, осознал их слова.
Давид вышел из таверны, ощущая необходимость двигаться. Нужно успокоиться и привести в порядок мысли. Фразы из письма Алисии нервно плясали у него перед глазами. Надо выработать план действий. Требование Алисии ничего не сообщать Эстебану ставило Давида в трудное положение: невозможно не думать о его огромной известности во всем мире, о благодарности, которую к нему питали читатели. Миллионы человек. Как можно это игнорировать? Писатели-то вон как борются за то, чтобы их книги читали, ходят к читателям на собрания, улыбаются им, подписывают книги… То, что Алисия приняла решение, по которому Эстебан никогда не узнает о своей славе, не почувствует законную гордость за прекрасный труд, казалось Давиду чудовищной несправедливостью. Если он все расскажет Эстебану, его, Давида, совесть и не шелохнется! Это не станет предательством ее памяти. Давид всю жизнь работал с писателями и не знал ни одного, кто отказался бы от читательского признания. Четырнадцать лет Алисия хранила в секрете писательский дар своего мужа, и он продолжал сочинять. А если бы узнал об успехе первого тома, продолжил бы? Или писал бы по-другому?
Вообще, что важнее, писатель или его произведение? Человек смертен, а текст его продолжает жить. Людям не дано ничего, что было бы ближе к бессмертию.
Джерай не отсылал в издательство никаких рукописей. Это значит, что Эстебан не продолжил сагу. Ничего с тех пор не писал. В этом пункте план Алисии не сработал, но она до сих пор продолжала управлять процессом, даже с той стороны бытия. Мяч перепасовали Давиду, играть надлежало теперь ему. Что ж… Если побеседовать с Эстебаном, уговорить его продолжить работу над сагой? Давид ему во всем будет помогать, он хороший редактор. Все сделает, чтобы Эстебан завершил свой огромный труд – защитит, поддержит, сориентирует. Помог же он Лео Баэле и многим другим. Но до разговора с Эстебаном не следует предаваться мечтам. Пока у него есть только надежда, не более.
Давид шел по улице с пакетом под мышкой, поглаживая обрез затрепанной книги – оригинала «Шага винта», единственный экземпляр которой автор подарил жене на день рождения. Сегодня Алисию похоронят, но секрет она не унесла с собой в могилу. Ее похоронят, а план продолжит осуществляться. Действительно, необыкновенная женщина.
На улице местные жители, покуривая, прислонившись к стене, разговаривали. Все об одном и том же – о главной новости дня. Рассказывали друг другу, какой они видели Алисию, делились воспоминаниями о разных случаях с ее участием, спорили о деталях. Давид прислушался.
– Красавица была она, ничего не скажешь, – говорил один.
– Редкая, – соглашался другой.
– И подумать, что вышла в конце концов за Эстебана!
– Да, вот уж кто мог перебирать женихов. Да она за любого могла у нас выйти! За любого, за кого пожелала бы. А вышла за него. Подумать, сколько лет прошло, а я все удивляюсь, словно это было вчера.
– Я тоже. Мы все тогда отпали, помнишь? Эстебан! Вот уж тюфяк, прости господи. Слова сказать не мог, заикался. А помнишь, что произошло тогда в школе, когда мы узнали, что они ходят вместе?
– Да уж, весь Бредагос только и обсуждал…
Давид решился пересечь улочку и подойти поближе. Женщины замолчали при приближении чужака.
– Простите, что прерываю вашу беседу, – произнес Давид, – но не могли бы вы уточнить… Кажется, вы говорили, что Эстебан с Алисией были знакомы еще в школе?
Кумушки изумленно переглянулись.
– Ну да, конечно.
– В местной школе, в Боссосте?
– Да. В какой же еще?
– То есть… – Давид считал в уме. – А когда же Эстебан уходил в плавания? И когда вернулся?
Женщины переглянулись и от души расхохотались, забыв о печальном событии, с которого начали. Хохотали они безудержно, поддерживая друг друга, чтобы не упасть. Шепотом объясняя, что произошло и присоединяясь к хохоту, подходили все новые люди. Наконец один спросил Давида:
– Это ты про его моряцкие истории?
– Да.
Все опять рассмеялись. Давид молча стоял и ждал, пока они успокоятся, переживая непонятное ему самому унижение.
– Да это он для детей старается, чтобы им интереснее было, вроде как все взаправду! Только у нас все знают, что его истории – вранье от начала до конца. Эстебан жил тут безвылазно, всю жизнь, и Алисия тоже. Как и все, кто тут стоит. Да его мать была раньше хозяйкой рыбной лавки, мы ее помним! Еще дразнили в классе, что она рыбой пропахла. А ты поверил, что он был моряком?
– Да, поверил.
Они опять стали смеяться. Давид быстро пошел прочь.
– Эй, ты чего, не злись!
Давид уходил все быстрее. Он был зол, но на себя. Он ведь действительно думал, что сюжеты Эстебана реальные, из жизни.
Не был Эстебан моряком. Откуда же брал все эти свои истории?
Мессу по Алисии служили в часовне Святого Томаса в последний час этого осеннего дня. Давид явился туда один, вспоминая, как они шли той же дорогой с Сильвией. Теперь они не были вместе – она в Мадриде, а он тут завершал свою миссию. Рядом с ним на мессу собирались десятки бредагосцев, но Давид чувствовал себя, как никогда, одиноким. В лесу перекликались ночные птицы.
Давид зашел в часовню и сел на скамью, как в прошлый раз. Открытый гроб с телом Алисии стоял в центре. Давид оглянулся: ни Эстебана, ни Анхелы. Было неловко, почти страшно встретиться взглядом с Эстебаном теперь, когда стало известно, кто он такой. Давид был взволнован и не уверен в себе. Он так и не осознал до конца события последних часов. Порой человек ждет чего-то как счастья, а когда оно наконец приходит, чувствует себя вроде обманутым, потому что пришло-то оно пришло, это счастье, но оказалось не таким, как он представлял. В гробу, таком на вид жестком, деревянном, сбитом железными гвоздями, лежало иссохшее, хрупкое тело покойной. Было странно думать, что гроб сделан из того самого дерева, которое сегодня рано утром Давид помогал везти в мастерскую. Анхела обила гроб изнутри белым сатином. Последний ее подарок Алисии. Женщине, приславшей ему конверт с отпечатками своих шести пальцев.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
