Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
– Благодарю тебя. Благодарю за его спасение!
– Я накормил ребенка и уложил в постель, закрыв потеплее, и скоро он крепко заснул, – продолжал Хиссар. – Буря скоро прекратилась, и мы счастливо вошли в гавань. На другой день я стал наводить справки о мальчике, но пока мы здесь стояли, никто не являлся за ребенком, и мальчик остался у меня.
– Теперь ты избавишься от него, капитан, и кроме того, получишь богатое вознаграждение.
– Но теперь мы с рулевым уже привыкли к мальчишке и полюбили его.
Старик рулевой кивнул.
– Нельзя же было дать ему умереть с голода, – сказал он.
– Это большое счастье, что ребенок здесь, – сказала Сирра. – Где он у тебя, капитан?
– Он спит на моей постели.
– Слава и благодарение Аллаху, – продолжала Сирра, растроганная до слез, – но также и вам, потому что без вашей помощи и попечения ребенка не было бы в живых. Завтра я приведу к тебе тех, кому принадлежит ребенок.
Казалось, что это не особенно понравилось капитану.
– Почему они раньше не подумали об этом, – сказал он, – а дали мне привыкнуть к ребенку?
– Тебе, как человеку одинокому, ребенок должен приносить много беспокойства, – сказала Сирра.
– Беспокойства? Мальчик не делает мне никакого беспокойства, я с удовольствием держу его у себя, – возразил Хиссар.
– Но подумай о бедных родителях, капитан, уже давно печалящихся о сыне, – сказала Сирра, – подумай о горе матери, лишившейся своего сокровища, и о печали отца, ищущего своего ребенка. Всякая радость исчезла для них навсегда, пока они не найдут свое дитя.
– Это так, но им следовало бы раньше позаботиться о нем. Кто отец?
– Благородный Сади-паша.
– Сади-паша? Бывший великий визирь при Абдул-Азисе?
– Он самый. И его супруга Реция, дочь Альманзора, мать. Завтра они придут сюда, – заключила Сирра.
С наступлением ночи Сирра поспешила в дом Сади. Сади и Реция только несколько часов тому назад вернулись в Стамбул и еще сидели вместе, когда вошла Сирра. Реция с распростертыми объятиями встретила Сирру, и сам Сади был рад, видя несчастную на свободе.
Прежде всего Сирра принуждена была рассказать все, что с ней произошло, затем она узнала, что Сади и Реция оставляют Стамбул и решили взять ее с собой.
– Об этом мы еще поговорим, – сказала Сирра. – Прежде всего я должна сообщить вам радостную весть: я снова нашла маленького Сади.
– Мое дитя! – вскричала Реция в неописуемой радости. – Где он?
– Завтра рано утром я вас отведу к капитану Хиссару.
– Хиссар? Это то самое имя, которое называл мне Золотая Маска, – вскричал Сади.
– Он спас маленького Сади. Он на корабле у Хиссара. – Реция обнимала и целовала Сирру, затем со слезами радости бросилась в объятия Сади.
На следующее утро все трое отправились на бриг капитана Хиссара. Мальчик был еще внизу в каюте. Когда Реция и Сирра вошли в каюту и назвали Сади по имени, то мальчик с криком радости протянул к ним ручонки. Большего доказательства, что Реция – мать мальчика, нельзя было и требовать, и даже самого капитана Хиссара проняло при виде этого трогательного свидания матери с сыном.
– Я очень рад, что мальчик снова нашел своих родителей, – сказал он и решительно отказался от всякого вознаграждения. – Я только исполнил долг всякого порядочного человека. За деньги я не сделал бы этого.
Тогда Реция и Сади горячо поблагодарили капитана и, оставив корабль, возвратились домой.
XXIX
Таинственное путешествие
– Заклинаю вас, оставьте мне жизнь! – молил Лаццаро двух незнакомцев, в которых по костюму можно было узнать Золотых Масок; казалось, попав в руки Золотых Масок, Лаццаро совершенно изменился. – Умоляю вас, оставьте мне жизнь.
Золотые Маски не отвечали. Они молча вели грека, руки его были связаны за спиной, а голова закутана платком.
– Сжальтесь! – продолжал Лаццаро. – Дайте мне только несколько дней. Отпустите меня. Дайте мне еще только несколько дней сроку!
Грека привели на площадь Голов, где снова собрался суд семи Масок.
– Я сознаюсь в своей вине. Я раскаиваюсь в моих поступках. Дайте мне еще короткий срок, я ни о чем более не прошу…
В эту минуту покрывало упало с головы грека. Лаццаро, дрожа упал на колени, взор его с ужасом остановился на эшафоте.
Это ужасное сооружение, освещенное лунным светом, отняло у грека последние силы и твердость. Он не был в состоянии произнести ни слова.
– Грек Лаццаро, – раздался голос председательствующего, – последний час твоей жизни среди людей настал. Ты понесешь наказание за твои бесчисленные преступления. Человечество не будет более страдать от твоей злобы и подлости. Молись.
– Сжальтесь! – вскричал Лаццаро, и зубы его от страха стучали так сильно, что он едва был в состоянии говорить – Сжальтесь. Не дайте мне умереть. Я стал лучше. Я раскаиваюсь в том, что сделал.
– Молись, – повторил прежний голос.
– Вы хотите убить меня… убить! – вскричал Лаццаро. – Дайте мне жить! Я буду служить вам.
– В третий раз говорю тебе: молись. Час твоего наказания пробил, – снова сказал председатель.
Трус Лаццаро хотел молиться, но, казалось, не мог найти слов для молитвы. В короткий промежуток, предшествовавший казни, Лаццаро сто раз перенес смерть. Страх его был ужасен.
Мулла Кониара сделал знак. В то же мгновение на голову Лаццаро было наброшено покрывало. Его крик замер. Ему казалось, что он чувствует на шее холодное железо… перестает жить… что приговор над ним исполнен, голова и руки его повисли, как у мертвого. А между тем меч не опускался над его головой. Покрывало, наброшенное на голову Лаццаро, по всей вероятности, было пропитано каким-то особым составом, потому что когда грека подняли с эшафота, то он казался мертвым. На этот раз кровь была точно так же не пролита, как и во время мнимой казни Мансура. По знаку председателя грека подняли и понесли, не раскрывая головы. Около развалин стояла карета. Маски внесли в нее Лаццаро и сели сами, затем карета поехала к морю.
Мост в Стамбуле в XIX веке
На набережной их ожидала большая лодка. Маски вынесли бесчувственного грека из кареты и внесли в лодку, не сказав ни слова трем гребцам, находившимся в ней. Лодка не походила внешне на обыкновенный каик Константинополя, а, по всей вероятности, принадлежала какому-нибудь судну, стоявшему на якоре в гавани. Гребцы прямо начали грести к одному из таких кораблей, подъехав к которому Маски внесли грека на палубу, оттуда перенесли его в совершенно темную каюту, затем заперли дверь и молча поднялись на палубу, а потом так же молча оставили корабль и, сев обратно в лодку, исчезли во мраке. По всей вероятности, капитан корабля принадлежал к союзу Золотых Масок или обязан был служить им и, по всей вероятности, служил уже давно, потому что между ним и Масками не было надобности ни в каких объяснениях.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101
