Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Любимчик нахмурился, чуть помедлил и нехотя выполнил приказ живого призрака.
– Вот так! Хорошо. Молодец, – ворковал Сивоконь. – А теперь медленно ручки за голову, и оба – три шага назад! Без рывков, спокойно.
Напарники отошли немного от дерева и остановились, соприкоснувшись локтями.
Прапорщик крадучись приблизился к винтовке, брошенной Егором, мельком взглянул на бесчувственное тело Синцова. Вся его фигура медленно расслабилась. Автомат опустился на уровень живота. Серьезное до этого лицо, наконец, расплылось в знакомой улыбке:
– Не ждали? А я вот приперся! И как вовремя! – сверкнула золотая фикса. Сивоконь явно наслаждался неожиданностью своего воскрешения и превосходством положения. – Эх, денечек сегодня! Погодка – загляденье! Где ни появлюсь – все в отпаде! Стоит жить ради таких мгновений… Чё молчите-то?
Я, например, безмерно рад нашей встрече. Даже частенько мечтал вот в такой обстановке увидеть ваши рожи. Особенно земляка моего. Что значит – казак! Навел ты шороху в Зоне! Да и не только – за Рубежом некоторых трясет, – Сивоконь гордо выпятил грудь. – Да мы с тобой, Лысенко, столько б тут наворотили, если бы ты ко мне за советом обратился! А видишь, как вышло?! Чем тебя этот сброд соблазнил? – прапорщик кивнул на сталкера.
– Человек он хороший и друг, – негромко ответил Любимчик.
– Вона даже как! А я, значит, тебе дерьмом вонял?
– Зачем же так категорично? – Егор немного опустил руки. – Мужик ты нормальный! Только деньги тебя испортили и власть. Нас с тобой уравнивала только водка. После пары стаканов ты опускал немного свой нос и становился обычным человеком. Тогда и поговоришь, и выслушаешь. А так…
– Хватит! Все ясно! – улыбка Сивоконя превратилась в зловещий оскал. – Слышал, вы похоронить меня успели?! Помянули хоть?
– Так раскрой тайну! Как же получилось, что обвел ты всех вокруг пальца? Я, грешным делом, чуть не всплакнул над твоим трупом. Вернее, над телом прапорщика с такой же золотой фиксой, – откровенно заинтересовался Егор.
– Да ну? И чё ж тебе помешало? – съязвил Сивоконь.
– Видно, сердцем почувствовал, что не кубанская кровушка пролилась-то.
– Вот за это ты мне и нравился, земеля! Умеешь красиво сказать, и главное – в точку! Все дело в сердце. Бабка моя покойница сердцем чуяла, что сгорю я вместе с железякой небесной. У меня сердечко прихватило прямо перед вылетом того вертолета. И вот, ты им почуял – коли не врешь. А теперь ответь: как пепловцы догадались, что будет «вертушка»? Ведь не случайно шарахнули в борт?
Егор лукаво улыбнулся, спрятал правую руку за плечо напарника:
– Снился ты мне, Вася, накануне. Песенку про вертолет напевал, стриптизом любовался…
– Гонишь? – удивился Сивоконь.
– Какой смысл врать перед смертью? – посерьезнел Любимчик, медленно опустил руку и нащупал за поясом рукоятку пистолета.
– Подожди умирать! Начальник живыми ваши души требует – какие-то непонятки у него с хозяином из-за вас… – прапорщик осекся, поняв, что сболтнул лишнее, спрятал улыбку и снова покосился на тело возле дерева: – Так! Быстренько проясните ситуацию – а то я тут недавно очутился. Это чё за фрукт?
«Знал бы ты, Вася, что настоящий Хозяин лежит у твоих ног», – мысленно хохотнул Егор, а вслух ответил:
– А кто его знает! Валялся тут…
– Зема, только не надо мне фарш на мозги ляпать! Я ведь слышал – разговаривали вы с ним. Не заставляй меня дырявить тебе коленку. Повторно спрашивать не буду, – Сивоконь вскинул автомат и прицелился в ноги Лысенко.
Старый шагнул вбок и чуть вперед, прикрыв тем самым плечо напарника. Одновременно с этим запричитал:
– Сивый, брось! Я все расскажу! Это брат Гектара. Он приехал на встречу со мной, чтобы забрать посылку и помочь переправить Егора через границу. А тут снайпер – видно, кто-то заказал банкира. Так получилось, что друг случайно наткнулся на этого стрелка и грохнул его. Правда, тот успел положить охрану, – сталкер во время диалога подался корпусом еще чуть влево и, немного опустив правую руку, стал жестикулировать ей, отвлекая внимание прапорщика, – а мужичок от страха потерял сознание. Вот мы и пытались привести его в чувство…
– Стоять! Не двигайся! – проорал Сивоконь, переводя повыше ствол автомата.
Следующая секунда разразилась грохотом выстрелов. Это Егор под прикрытием напарника успел достать из-за пояса пистолет и открыл огонь.
Прапорщик тоже успел нажать на спусковой крючок…
* * *
– Брат, только не умирай! Потерпи немного. Сейчас я все сделаю. Зона поможет. Только дыши, – причитал Старый, из последних сил втаскивая неподвижное тело напарника в схрон на краю оврага.
Почти час потратил сталкер на то, чтобы донести свою ношу до убежища. Два раза оступился на тропе через минное поле, с замиранием сердца ожидая взрыва. Трижды падал, спотыкаясь на непослушных ногах, усилием воли заставлял себя подниматься и идти дальше. Жизнь друга зависела только от него. Сквозное ранение в грудь Егора не позволяло терять даже секунды. Как показалось Старому, легкое не было задето, но потеря крови не предвещала ничего хорошего. Вдобавок, ужасала близость выходного отверстия к позвоночнику и бессознательное состояние Любимчика.
Старый и сам схлопотал две пули. Одна перекосила плечевую бронепластину костюма, парализовав болью всю левую руку. Другая продырявила бок – отчего у ветерана по ноге периодически стекали не успевающие сворачиваться сгустки алой, беспокойной крови.
Из последних сил Старый разрезал на товарище одежду, разорвал упаковку бинтов и примотал добытый Егором «зельц» к ране на груди. Затем, теряя сознание, бродяга прилепил себе на бок пластырь с пучком ваты и впал в забытье.
Веселый ветерок затеребил отмытые недавним дождем подрагивающие листья старой осины, разбудил кусты орешника на краю оврага и углубился в летнее царство дубовой рощи, еще не затронутой смердящим дыханием Зоны. Ему была безразлична судьба двух людей, балансировавших на грани жизни и смерти. Жестокий мир вечного противостояния человечества с природой неумолимо отсчитывал невидимые песчинки вселенского времени, ожидая непредсказуемой развязки.
* * *
Сознание вернулось внезапно. Да так, словно его забросили в голову с помощью бейсбольной биты. Мышцы, пронзенные невыносимой судорогой, среагировали мгновенно, заставив тело забиться в припадке. Открылись глаза, уставившись в темноту расширенными от ужаса и невыносимой боли зрачками.
Вырвавшийся из пересохшего горла сдавленный стон поперхнулся онемевшим шершавым, распухшим языком. Попытка разлепить потрескавшиеся губы обожгла пламенем весь рот. Медленно нарастало чувство, будто в грудь настойчиво ввинчивают тупой бур для сверления лунок во льду во время зимней рыбалки.
«Я в аду!..» – проступила единственная осознанная мысль.
Темнота перед глазами сменилась красной пеленой. Боль прострелила позвоночник, хлынула в мозг и сконцентрировалась в районе затылка, превратившись в комок разъяренных ос, жалящих без устали. Затем это дьявольское гнездо стало перерождаться в звук невыносимой тональности, который вот-вот собирался разорвать голову на мелкие кусочки.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
