Данные такого рода повлияли на принятое в 1954 году решение Верховного суда США провести десегрегацию школ и способствовали движению за гражданские права в 60-е годы (Pettigrrew, 1986). Однако исследования последствий десегрегации школ оказались менее обнадеживающими. Социальный психолог Уолтер Стефен (Walter Stephen, 1986), проанализировав результаты всех исследований на данную тему, пришел к весьма неутешительному выводу: десегрегация повлияла на межрасовые отношения очень незначительно. Для чернокожих американцев наиболее заметным последствием десегрегации стали возросшие шансы поступить в смешанный (или преимущественно «белый») колледж, жить в смешанных кварталах и работать вместе с белыми.
Итак, иногда десегрегация благотворно влияет на межрасовые отношения, а иногда - нет. Такое расхождение пробуждает в ученых дух детективов. Чем объясняется несходство результатов? До сих пор мы смешивали различные виды десегрегации в одну кучу. Реальная десегрегация проходит по-разному и при крайне отличающихся обстоятельствах.
Когда десегрегация благотворно влияет на межрасовые отношения?
Не может ли оказаться значимым фактором количество межрасовых контактов?Похоже, что так оно и есть. Исследователи отправились в десятки десегрегированных школ и наблюдали, с кем дети едят, играют и разговаривают. Оказалось, что количество контактов среди детей зависит от того, к одной расе или разным они принадлежат. Белые непропорционально много общаются с белыми, чернокожие - с чернокожими (Schofield, 1982, 1986). Академические программы, рассчитанные на разный уровень способностей учеников, часто приводят к повторной сегрегации, так как при этом способные ученики переводятся в классы, где учатся преимущественно белые.
Однако ранее проведенные исследования взаимоотношений продавцов, солдат и соседей по дому более обнадеживают: эти люди вовлечены в межрасовые контакты в достаточной мере для того, чтобы это способствовало снижению напряженности. В некоторых исследованиях рассматривались продолжительные личные контакты: между чернокожими и белыми сокамерниками в тюрьмах, между чернокожими и белыми девочками в летних смешанных лагерях, и всюду отмечались положительные сдвиги (Clore others, 1978; Foley, 1976). Среди американских студентов, получающих образование в Германии или Великобритании, те, кто общался с местными жителями, лучше к ним и относились (Stangor others, 1996).
Социальные психологи, ратующие за десегрегацию, никогда не утверждали, что любые контакты идут на пользу межрасовым отношениям. Они предсказывают неудачу, когда при взаимоотношениях людей различных рас имеет место конкуренция, нет поддержки со стороны власти, нет равенства (Pettigrew, 1988; Stephan, 1987). До 1954 года многим белым, с предубеждением относящимся к чернокожим, также приходилось часто общаться с ними, например, с чистильщиками обуви и домашней прислугой. Но контакты на такой неравноправной основе порождают установки, которые лишь оправдывают закрепление неравенства. Поэтому важно, чтобы это были контакты людей с равным статусом, как в случае с продавцами, солдатами, соседями по дому, заключенными или детьми в летних лагерях.
Сотрудничество
Хотя контакты людей с равным статусом могут быть полезны, иногда только их одних недостаточно. Они не помогли, когда Музафер Шериф прекратил проведение соревнований между «Орлами» и «Гремучими змеями» и объединил обе группы в неконкурентных занятиях: подростки вместе смотрели кино, вместе запускали фейерверк, вместе ели. Но к этому времени вражда детей была настолько сильна, что контакты служили лишь поводом для насмешек и атак. Когда одного из «Орлов» толкнул подросток из «Гремучих змей», товарищи по команде потребовали от пострадавшего немедленно «смыть с себя позор». Очевидно, что десегрегация этих двух групп не обеспечила их социальной интеграции.
Что при такой закоренелой враждебности может сделать миротворец? Думается, ему стоит рассмотреть, какие воздействия десегрегации приводят к успеху, а какие - нет. Смешение рас в стрелковых ротах привело не только к контактам между белыми и чернокожими, имеющими равный статус, но также и к их взаимозависимости. Они вместе воевали с врагом, вместе боролись, стремясь к общей цели.
Сравним эту взаимозависимость с ситуацией соперничества в типичном школьном классе. Неважно, десегрегирован он или нет. Не покажется ли вам знакомой следующая картина (Aronson, 1980)? Ученики соперничают друг с другом, стараясь получить хорошие оценки, одобрение учителя, различные поощрения и привилегии. Учитель задает вопрос. Несколько учеников поднимают руки; остальные сидят, потупив взор, стараясь стать как можно незаметней. Когда учитель вызывает одного из жаждущих отличиться, другие надеются на ошибку в его ответе, ведь это даст им шанс блеснуть своими знаниями. Аутсайдеры в этом академическом спорте часто с негодованием отзываются о преуспевающих учениках как о «тупицах» и «дегенератах». Ситуация обременена как соперничеством, так и болезненно очевидным неравенством в статусе. Вряд ли мы сможем придумать лучший способ воздвигнуть барьеры между детьми.
Предполагается ли тем самым, что имеется еще какой-то фактор, который и определяет, возымеет десегрегация желанный эффект или нет? Действительно ли контакты при конкуренции разделяют, а контакты при кооперации объединяют? Рассмотрим, что происходит с людьми, сталкивающимися с общими трудностями.
Общая внешняя угроза
Случалось ли вам когда-нибудь вместе с другими переживать какие-нибудь природные катаклизмы, подвергаться насмешкам, оказавшись в положении новичка, преследованиям и оскорблениям из-за вашей социальной, расовой или религиозной принадлежности, быть наказанным учителем? Если да, то наверняка вы вспомните, что в подобные моменты чувствовали близость к тем, кто переживал трудности вместе с вами. Вероятно, когда вы помогали друг другу выбраться из снежного заноса или боролись с общим врагом, рушились все социальные барьеры.
Такое дружелюбие обычно устанавливается между теми, кто подвергается общей угрозе. Джон Ланзетта (John Lanzetta, 1955) предложил морским кадетам, разбитым на группы по четыре человека, решить несколько непростых задач на сообразительность, а затем по громкоговорителю сообщил им, что их ответы неверны, производительность у них непростительно низкая и мыслят они из рук вон плохо. Остальные группы такой критики не слышали. Ланзетта обнаружил, что члены группы, подвергавшейся нападкам, становятся большими друзьями, чаще сотрудничают, реже спорят и меньше конкурируют. Они плыли в одной лодке. В результате у них появился дух сплоченности.
Общий «враг» объединил группы соперничающих подростков в летних экспериментах Шерифа и во многих последующих экспериментах (Dion, 1979). Чувство патриотизма и сплоченности возросло у американцев во времена Второй мировой войны с Германией и Японией, холодной войны с Советским Союзом, конфликтов с Ираном в 1980 году и Ираком в 1991 году. Солдаты, воевавшие плечом к плечу, нередко на всю жизнь сохраняют связи со своими однополчанами (Elder Clipp, 1988). Не многое так сближает, как общий враг.
В периоды межрасовой напряженности обычно возрастает чувство гордости за свою группу. У китайских студентов университета Торонто, столкнувшихся с дискриминацией, усилилось ощущение родства друг с другом (Pak others, 1991). Простое напоминание о чужой группе (скажем, о соперничающей школе) повышает ответственность людей за свою группу (Wilder Shapiro, 1984). Остро ощутив, кто такие «они», мы начинаем понимать, кто такие «мы».
