Мэгги, здороваясь с Линком и приветствуя тетушку Глорию, заметила, какой гордостью засветилось лицо сына при этих словах. Тетушку выписали из этой же самой больницы всего пару дней назад, и теперь она охотно примчалась сюда снова, но уже в качестве посетителя, прихватив с собой огромный букет нарциссов «для раненого». Подойдя к Нику, Мэгги быстро поцеловала его в небритую щеку и повернулась к Линку.
– А вообще, каким образом вы оказались на реке? Не во сне же нам это приснилось? Ну, весь ход событий?
– А это уже моя заслуга, – с достоинством вступила в разговор тетушка Глория. – В ту ночь, стоило мне только подумать о вас, меня охватывали дурные предчувствия. Причем настолько тревожные, что сил больше не было, и в два часа ночи я решилась позвонить в Уиндермир. Звонила долго, но ответа так и не получила. Я знала, что вы должны быть дома, все трое. Вот тут-то я поняла: что-то случилось! Ну и отправила сообщение Линку.
Теперь наступила очередь Линка.
– Я помчался прямо в Уиндермир, но, кроме дверей нараспашку, ничего не нашел. Свет гОрел во всем доме, но людей не было. Тогда я снова вскочил в машину и бросился к причалу. Гляжу – маленькой лодки Мэгги на месте нет. Значит, вы где-то тут, на реке. Ну, позвонил в береговую полицию, и они прихватили меня с собой. Мы как раз начинали поиски, когда услышали позывные Дэвида.
– И все же у меня вопрос, – повторила Мэгги, весело сверкнув глазами в сторону тетушки Глории. – Ты хочешь сказать, что послала – а Линк получил – телепатическое сообщение?
– Дорогая, – важно отозвалась Глория, глядя на нее поверх очков, – когда дело не терпит отлагательств, я пользуюсь телефоном.
Все расхохотались, затем Линк положил руку на колено Нику и сказал:
– Ну, мне пора, братишка. Ты же знаешь, кто-то должен зарабатывать на жизнь.
– Передай Адамсу, что я скоро вернусь. Примерно через месяц.
– Передам. – И, махнув на прощание рукой, улыбающийся Линк исчез.
– Да и мне, пожалуй, пора, – спохватилась тетушка Глория, ставя вазу с цветами на залитый солнцем подоконник. – Если ты не возражаешь, дорогая, то сегодня попозже я загляну в Уиндермир, чтобы забрать Горацио. Боюсь, он страшно страдает от пережитых волнений. А от этого у него могут начать выпадать перья.
– Магдалена нисколько не возражает, – с жаром опередил Мэгги Ник, и тон его голоса заставил Мэгги и Дэвида заговорщицки переглянуться.
Когда тетушка Глория ушла, Дэвид робко посмотрел на Ника. Тот ободряюще подмигнул мальчику…
– Что это? – спросил он, кивнув на пакет, который Дэвид держал в руках.
– Я принес тебе подарок. – И Дэвид протянул Нику сверток.
Тот осторожно принялся разворачивать бумагу, а мальчик несмело подошел поближе к кровати. Мэгги внимательно наблюдала за выражением их лиц.
Когда Ник снял последний слой оберточной бумаги, воцарилось молчание, столь глубокое, что Мэгги замерла от любопытства: что же такое принес Дэвид?
А Ник с замирающим сердцем изучал карандашный набросок, изображавший их всех вместе – Ника, Дэвида и Мэгги – на ступеньках фермы. Взявшись за руки и улыбаясь, они лучились счастьем, как единая и дружная семья.
– Спасибо, Дэвид, – мягко проговорил Ник, и что-то в его взгляде, которым он, улыбаясь, посмотрел на сына, в очередной раз заставило Мэгги проглотить ком в горле. Тут же она вспомнила другую картину Дэвида, на которой были изображены они с Лайлом в розовом саду. Новая удивительным образом напоминала ту, прежнюю: счастливая семья, деревенский пейзаж, сияющее солнце над головами.
«Но главное, что их отличало, – подумала Мэгги, – это уверенность в том, что на этот раз все так и будет».
Она прикрыла глаза, стараясь удержать готовые предательски брызнуть слезы, и обратила к небесам краткую благодарственную молитву:
«Благодарю тебя, Сент Джуд!»
