Книга Престиж - Кристофер Прист

Не оборачиваясь, я попятился назад и, дойдя до главного коридора,медленно повернул к выходу. Голова Ники задела за приподнятую ногу ближайшеготрупа. Лакированная туфля стала мерно раскачиваться из стороны в сторону. Я вужасе отшатнулся.

Совсем рядом, метрах в трех от того места, где яостановился, было ответвление, которое вело в следующий грот. Оттуда идоносился рокот генератора. Я подошел поближе, но кривая притолока оказаласьслишком низкой; никто не потрудился расширить эту щель и сделать проход болееудобным.

Теперь двигатель урчал во всю мощь; в ноздри ударил запахпаров бензина. Сразу за входом в гроте горело несколько лампочек, их свет падална выщербленный пол. С тельцем Ники в руках мне было здесь не протиснуться,поэтому я, пригнувшись, попробовал хотя бы заглянуть внутрь.

Мне открылась узкая полоса того же каменного пола, и яраспрямил спину.

У меня пропала всякая охота любопытствовать. По кожепробежал холодок.

В гроте я ничего не увидел. Если оттуда и доносилиськакие-то звуки, их заглушал механический рокот. Никакого движения не ощущалось.

Я сделал шаг назад, потом еще один, стараясь не наделатьшума.

В гроте кто-то затаился – без звука, без движения, запределами видимости, в ожидании, что я войду внутрь или отступлю.

Я все так же ступал спиной вперед, шаг за шагом, по узкому,тускло освещенному проходу, маневрируя между полками, чтобы ноги и голова Никине зацепили какое-нибудь из мертвых тел. От страха меня покидали силы. Коленидрожали, руки, сжимающие тельце Ники, сводило судорогой.

Из глубины грота раздался мужской голос, который подхватилоэхо:

– А ведь ты – Борден, верно?

Я не мог выдавить ни звука; меня сковала жуть.

– Так я и знал, что ты рано или поздно за ним явишься.

Голос звучал слабо и устало, это был почти шепот, но вподземелье он раскатисто отдавался от каменных сводов.

– Он – это ты, Борден, а все остальные – это я.Заберешь его с собой? Или останешься здесь?

По грубо обтесанной стене метнулась призрачная тень – ивдруг, к моему ужасу, рокот генератора начал утихать.

Свет лампочек сделался янтарно-желтым, тускло-красным, апотом погас.

Меня окружала непроглядная тьма, а фонарь лежал в карманепальто. Чтобы его достать, мне пришлось высвободить одну руку, удерживаямальчика другой.

Не без труда вытащив фонарь, я включил его трясущимися пальцами.Луч заплясал по стенам, так как я одновременно пытался получше ухватить фонарьи покрепче прижать к себе тело Ники.

На стенах пещеры дергались тени от поднятых ног.

Кое-как защищая непокрытую голову Ники, я протискивалсямежду стеллажами, то и дело задевая полки плечом или локтем и сбиваяпластиковые футляры бирок.

Я боялся оглянуться. Незнакомец шел за мной по пятам! У меняподгибались ноги; не знаю, как я не упал.

Поднимаясь по неровным ступеням, я больно ударился головой овыступающий из свода камень и едва удержал в руках детское тельце. Меня шаталоиз стороны в сторону, но я, уже не пытаясь светить прямо перед собой, втянулголову в плечи и все же одолел лестницу. Тоннель за ней шел в гору, и мертвыйгруз сильнее и сильнее оттягивал мне руки. Я подвернул ногу и привалился кстене, однако не упал, восстановил равновесие и побрел дальше. Меняподхлестывал страх.

Наконец я добрался до внутренней двери. Почти не замедляяхода, я распахнул ее ногой.

Позади в тоннеле слышались шаги – чья-то ровная поступь помелкому каменному лому.

Ноги сами понесли меня вверх по лестнице, к выходу. Сквозьщели на верхние ступени намело снегу; я поскользнулся и, падая, выронилмертвого ребенка! Ринувшись вперед, я всей тяжестью навалился на дверь.

Мне открылись сплошные сугробы, темные очертания дома, параосвещенных окон, открытый дверной проем, лампа, горящая в прихожей, – иснежный шквал, низвергающийся с неба!

Внутри меня закричал мой брат!

Он лежал, распростертый поперек лестницы, и мне пришлосьспуститься за ним. Еле передвигая ноги, я выбрался наружу и ступил на снежныйпокров.

Спотыкаясь и увязая в сугробах, я держал курс на распахнутуюдверь дома. За спиной черным прямоугольником зиял открытый склеп. Я то и делооглядывался, боясь, что преследователь так просто не отстанет.

Вдруг со стороны дома полыхнули прожекторы охранногоосвещения, и я на миг потерял ориентиры. В слепящих лучах неистово биласьпурга. В дверях стояла Кейт, одетая в стеганое пальто.

Я хотел ее предостеречь, но голос меня не слушался. Скользяи шатаясь, я с трудом передвигал ноги, держа перед собой Ники. Каким-то чудом ядобрался до бетонного пятачка перед входом и онемело ввалился в освещеннуюприхожую мимо застывшей у порога Кейт.

Она молчала и только неотрывно смотрела на детское тельце. Струдом переводя дыхание, я развернулся, прошаркал к ней, привалился к двернойраме и вгляделся в снежную мглу, туда, где едва различимо темнела арка склепа.Кейт замерла рядом со мной.

– Смотри… склеп! – только и смог явыдавить. – Смотри туда!

Ничто не нарушало снежной белизны, ничто не проступало забуранным вихрением. Отступив на шаг от порога, я опустил Ники на каменные плитыприхожей.

Порывшись в кармане, я нащупал бирку и сунул ее в руки Кейт.Мне казалось, я никогда не смогу отдышаться.

– Вот, гляди! Почерк! Тот же?

Повернувшись к свету, она сосредоточенно изучала надпись, азатем подняла взгляд и посмотрела на меня в упор. Ее зрачки расширились отстраха.

– Тот же самый? Верно? – выкрикнул я.

Она прижалась ко мне, схватив меня обеими руками за локоть.Ее била дрожь.

И тут отключилась система охранного освещения.

– Включи прожектор! – заорал я.

Кейт потянулась назад и дернула рубильник, а потом сновавцепилась в мою руку.