Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
расхохотался:
– Мне абсолютно пофиг! Но откровенность за откровенность. Тоже тебе признаюсь: у меня так потеют ноги, что я постоянно таскаю с собой сменные носки.
– Дурак! – Инга толкнула его в плечо. – Мне правда жутко стыдно.
– Я, вообще-то, серьёзно! Целых три пары, показать? – приподнял бровь Паша. – Так сильно потеют, что даже пришлось в море влезть в кроссах, чтобы ты об этом не узнала.
Теперь Инга рассмеялась, а Паша обнял её, а потом подхватил и перекинул через плечо, а руку положил на попу:
– Если ты переживаешь за потные ладошки, то мне ещё очень удобно ходить с тобой так.
Всё так же смеясь они встретили Тима и Лику около машины. Паша обычно сразу же плюхался на переднее сиденье, но в этот раз моментально перебрался назад к Инге. У Тимохи всё ещё были «эти дни»: он хмурился и хандрил, но уселся на пассажирское сиденье. Лика даже не улыбнулась, увидев обнимающихся Пашу с Ингой, наоборот, посмотрела на них с какой-то грустью, поздоровалась сдержанно. А вот Паша сверкал улыбкой:
– Лика, ликуй! Твоя мечта сбылась: больше не буду к тебе приставать.
И Паша обрадовался, что при виде Лики не дрогнул ни один нерв, не появилось привычного трепета и саднящей боли: Лика больше не ранила. Паша освободился и теперь был заполнен до краёв другой любовью: светлой, одухотворяющей и взаимной.
Целовать себя в дороге Инга не дала, но зато они обнимались и шушукались, как заговорщики, постоянно хихикали. Потом Инга начала рассказывать про свою мать, как та только поступила в институт и встретила отца, а через полгода залетела, страдала токсикозом, завалила сессию и её выгнали, не дали взять академ, а через пару лет отец сбежал от них, и вся их жизнь пошла по наклонной. Затем Инга пристально посмотрела на Пашу и тихо-тихо проговорила:
– Если ты меня бросишь, я тебя убью!
Паша расхохотался, прижал к себе крепче и прошептал на ухо:
– Я тоже тебя люблю!
– Я сказала убью, а не люблю. Ты плохо слышишь?
– Всё я слышу правильно.
Потом Паша начал припоминать историю знакомства своих родителей, поделился с Ингой:
– У меня у родаков, знаешь, какой прикол. У меня и маму, и отца зовут Саша. Они, видимо, меня поэтому назвали Пашей, ни капли фантазии. Причём, у меня мать старше отца, кажется, года на четыре. Она юрист, а отцу нужно было оформить наследство после смерти дяди тут, и он приехал из Хабаровска, а документов, что ли, не хватало: в общем, затянулось дело на несколько месяцев, а мама как раз его дело вела, помогала ему во всём, так и сошлись. И он остался здесь ради неё.
– А у меня отца звали Геной, и он настаивал, чтобы в моём имени присутствовала буква “Г”, и как я рада, что мама придумала что-то оригинальнее Гали. Так что от отца мне остались лишь три “Г”: в имени, фамилии и отчестве.
Паша с Ингой хоть и тихо, но болтали без умолку, а вот Лика с Тимом за всю дорогу перебросились лишь парой фраз. Когда Лика довезла их до дома, то опять посмотрела на Пашу и Ингу с тоской, а на ТимьЯна она всегда смотрела, умиляясь. Неужели она ревновала Пашу или ей так не нравилось, что он теперь с Ингой?
Тимоха пошёл домой, а Инга остаться у Паши отказалась, аргументируя завтрашними парами. Но расстаться они всё никак не могли, даже когда Паша проводил Ингу домой, они ещё долго стояли целовались и обнимались.
И этот ноябрь Паше запомнится навсегда: целый месяц он утопал в любви.
Любить Ингу было легко: она без всяких предубеждений могла остаться на ночь у Паши. И они, действительно, не высыпались: их совместные ночёвки не были созданы для сна. Оба по утрам зевали, но довольные и счастливые, потом подкалывали друг друга весь день. Оставаясь наедине, они всегда накидывались друг на друга. И Паше всё равно не хватало их близости, он готов был заниматься сексом с Ингой целыми сутками: по ночам устраивать страстные пожары, а по утрам утопать в податливой нежности. А когда расходились, то Паша не мог сосредоточиться ни на чём, мечтал скорее оказаться рядом с Ингой, на ней и в ней. После близости всегда лежал какое-то время, как мёртвый, с закрытыми глазами и приходил в себя, прислушивался к пульсирующему по всему телу блаженству, настолько ему было хорошо, что он не двигался и не разговаривал, а Инга всегда смеялась:
– Я у тебя тоже нашла кнопку выключения.
– Дай мне пять минут, и я снова включусь.
Любить Ингу было легко: если они расходились, то всё равно постоянно переписывались. Инга всё время шутила, даже пыталась специально рассмешить Пашу, хотя он и без этого постоянно смеялся. Он любил юмор Инги, правда её подколки теперь стали мягче. Да и она вся стала рядом с ним другой: будто все иголки разом опали, а на смену им пришла нежность и страсть. Инга словно ёжик, которого Паша развернул и теперь мог наслаждаться мягким животиком.
Любить Ингу было легко, потому что она была самой красивой, со сводящим с ума запахом, с самой нежной кожей, с самой обожаемой улыбкой и самыми глубокими глазами. А за её светящийся игривый взгляд Паша продал бы душу. И ни на кого бы её не променял. Он целовал её ноги, гладил бёдра – Инга просто млела, когда он касался её ног, это точно была её кнопка выключения. Паша обожал всё её тело, ведь у любимой девушки всё любимое, и не уставал ей это повторять, потому что она иногда стеснялась своей наготы и постоянно норовила прикрыться. Приходилось настаивать, усыпать её комплиментами и поцелуями, и в очередной раз доказывать, какая она совершенная, и как Паша её постоянно хочет.
Любить Ингу было легко за её откровенность и прямолинейность. Она не стеснялась говорить обо всём: рассказывала про своих бывших и про первый сексуальный опыт, узнала, что он был влюблён в Лику и постоянно его подкалывала. Они часто устраивали споры кем быть лучше: спортсменом или технарём. Это вообще стало их личным противостоянием. Инга не сглаживала углы, говорила в лоб, и
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
