занимались своими делами. Кстати, Роарк в смокинге — то, что каждая девушка должна увидеть в своей жизни
Она мечтательно вздыхает.
— Не могу не согласиться. Когда он надел его, мне было очень трудно не сорвать его. — Она потягивает шампанское, а затем шепчет: — Честно говоря, думаю, наши парни затмили всех, и, знаю, это звучит ужасно, потому что Джулия была потрясающей, но трое этих парней стояли там вместе, сцепив руки перед собой, с красивой укладкой, было трудно отвести взгляд.
— И не говори, — отвечаю я, чувствуя, как на щеках проступает румянец. — Время от времени я ловила на себе взгляд Рэта, и это заставляло меня лихорадочно краснеть.
— О да, я заметила, что он смотрит на кого-то в толпе. Я предположила, что это ты. Девочка, — с улыбкой говорит Саттон, — ты ему очень нравишься.
— Думаешь? — спрашиваю я, чувствуя, как меня охватывает чувство радости.
— Да. Он не мог отвести от тебя взгляда.
— А я-то думала, что от девушки передо мной в ярко-красном платье.
Я бы не стала его винить. Она выделяется в толпе, а учитывая, что у меня было не самое удачное место, с точки зрения видимости, не думаю, что он мог меня разглядеть.
Саттон качает головой.
— Нет, это все ты. Рэт Уэстин пялился на свою невесту.
— Ох, ты такая милая. Знаешь, нам стоит…
— Извините, — красивая девушка с длинными каштановыми волосами оборачивается, прерывая нас. Я сразу узнаю в ней девушку в красном платье, сидящую передо мной. — Вы сказали, невеста Рэта Уэстина?
— Да, — говорит Саттон, быстро осматривая девушку. — Это Чарли, невеста Рэта. А я Саттон, девушка Роарка. А Вы? — Ее вопрос не звучит грубо, потому что в голосе Саттон звучит южное обаяние, но по тому, как она напрягает плечи, я чувствую, что она защищает меня.
— Ванесса. — Она протягивает руку. Почему мне знакомо это имя? Где я его раньше слышала? — Очень приятно познакомиться.
Она пожимает нам руки.
— Какое прекрасное имя, — говорит Саттон. — А откуда вы знаете Рэта?
— Я работала на него. — Она отводит взгляд в сторону, а затем говорит: — И мы встречались.
И тут же веселое настроение, в котором я пребывала, улетучивается, и меня охватывает ужас. Это та самая девушка? Та, которая причинила ему боль? Та, что ранила его до такой степени, что он не смог открыться мне?
Он смотрел на нее во время церемонии, когда я думала, что на меня?
Меня тошнит. Конечно, он смотрел на нее. До сих пор чувствую резкость его слов в то утро, когда я бросила ему вызов, умоляя рассказать мне что-нибудь. Но он отмахнулся от меня.
Я просто не делюсь. Я уже делал это, и это сыграло со мной злую шутку… С
кем-то, о ком я не говорю… никогда. Даже моим парням не разрешается говорить о ней…
Он смотрел на нее… потому что, несмотря на признания, что я для него незаменима, что у него серьезные намерения… его сердце все еще принадлежит ей.
Ванессе.
Красивой, поразительной, в красном платье Ванессе. Саттон неловко говорит:
— О, это… мило.
— Извините, — говорит Ванесса, улыбаясь мне своими идеальными зубами. — Я не хотела мешать. Просто я так растерялась, когда узнала, что у него есть невеста. Это потрясающе. Поздравляю. — Она обнимает меня, и у меня возникает слабое искушение потянуть ее за волосы, чтобы проверить, настоящие ли они. Они слишком густые и объемные, чтобы быть настоящими. — Я очень рада за вас. — Она делает глубокий вдох и оглядывается по сторонам. — Мне нужно найти своего мужчину. — Ну что ж, слава Богу за малые благословения, она двигается дальше. — Разве не странно, что мы оба теперь помолвлены?
Сердце бешено колотится в груди, дыхание перехватывает, я мысленно возвращаюсь к тому дню в офисе Рэта, когда он предложил мне пожениться. Расчетливое выражение его лица, вращающиеся колесики… мероприятия, на которые он не брал меня с собой, чтобы помочь ему в продвижении бизнеса. На днях я думала, что это соглашение, похоже, было выгодно только мне. До сих пор.
— Да, конечно, — говорит Саттон, беря меня за руку и замечая, что я не участвую в разговоре. — Было приятно познакомиться, но, думаю, нам пора освежиться.
— Конечно, — говорит Ванесса. — Увидимся на танцполе.
Она уходит, а я пытаюсь перевести дыхание.
Он сказал, что хочет пожениться, чтобы сбылись мечты моей бабушки. Но взгляд у него был как у опытного бизнесмена… поэтому сейчас мне немного трудно поверить в его искренность.
— Эй, ты в порядке? — Спрашивает Саттон, дергая меня за руку.
— Да. — Я улыбаюсь, но понимаю, что улыбка едва достигает моих губ. — Я в порядке. Просто здесь очень жарко. Ты не против, если я выйду на секунду?
— Я пойду с тобой.
— Нет. — Я качаю головой и похлопываю ее по руке. — Мне нужна секунда.
— Хорошо, — говорит она с беспокойством в глазах. — Но я буду рядом, если тебе что-нибудь понадобится.
— Спасибо.
Я быстро направляюсь к дверям, которые распахивают передо мной официанты.
Некоторые из гостей свадьбы вышли на улицу, чтобы полюбоваться прекрасным закатом, озаряющим небо и бросающим потрясающий отблеск на озеро. Но даже несмотря на то, что передо мной чистая красота, я не могу наслаждаться ею, особенно когда мой мозг может взорваться от потока мыслей.
Я достаю телефон из клатча и набираю сообщение Лайнусу.
Чарли: Где ты?
Мне не приходится долго ждать.
Лайнус: Был занят, помогая с фотографиями. Мне нравится твое платье. Оставишь для меня танец?
Чарли: У меня есть вопрос.
Лайнус: Какой?
Чарли: Тебе что-нибудь известно о Ванессе?
Лайнус: О нет, она подошла к тебе?
Чарли: Да, и я немного волнуюсь. Это та девушка, которая разбила сердце Рэта?
Появляются маленькие точки, и я с нетерпением жду, когда он ответит, наблюдая, как они появляются и исчезают, потом снова появляются и снова исчезают.
— Вот ты где. — Громкий голос Рэта прорывается сквозь мою панику, он подходит ко мне и скользит рукой по моей обнаженной спине. Целует меня в макушку и говорит: — Я искал тебя.
Я застываю и быстро убираю телефон. Чувствуя себя неловко, говорю:
— Отличная церемония, правда? — Отстраняюсь от него и делаю глоток шампанского.
Странно посмотрев на меня, он говорит:
— Да, а теперь скажи, что случилось.
— Ничего, — говорю я высоким тоном. — Ничего не случилось. Просто… ух, это шипучее шампанское? Чувствую себя немного не в своей тарелке.
Он берет меня за руку и ведет к скамейке.
— Сколько фужеров ты выпила?
— Только один, но, может, дело в платье, ты же знаешь, дорогие платья
