пальцах была кровь, и текла она, разумеется из раны от гвоздя, я осторожно развязала платок. На темный пол закапала кровь.
Пластырь полностью промок и отклеился, жалостливо повиснув на неотлипшем краешке. Если до этого её было немного то сейчас она текла непрерывной струйкой. Вот почему он все время тер шею, дошло до меня.
– Блин горелый, Ярран, ну почему ты мне не сказал. Что же делать-то теперь?
Я все таки запаниковала, приложила трясущиеся пальцы к его шейной артерии, в подушечки моих пальцев несмело толкнулся слабый пульс. Очень слабый, но все-таки он был!
Я выдохнула.
– Как же ты меня напугал. Давай-ка устроим тебя поудобнее. Все-таки пол не самое лучшее место для лежания.
Я подошла к двери в которой виднелась похожая на операционный стол кушетка. Толкнула её открывая шире, почти сразу за открывающейся дверью в комнате включился свет. Не похожий на свет от земных ламп. Свет немного отличался спектром, это было заметно невооруженным взглядом. Светились стены, и потолок заливая комнату ровным, ярким, слегка зеленоватым светом. Станция дрогнула, гудение стало чуть более сильным и в холле, где лежал Ян, тоже включилось освещение. Я повернулась, чтобы посмотреть, что там происходит. Ян все так же лежал, слегка запрокинув голову и неглубоко дыша.
За воротами, через которые мы вошли, виднелось звездное небо, темное, с крупными звездами, и зеленоватой Ночной Гостьей. Здесь она казалась еще ближе и крупнее.
Внезапно входные ворота, заскрипев, закрылись. Я подскочила от испуга и зажала руками рот чтоб не заорать. Было страшно, гудели неизвестные механизмы, станция ожила, изредка мелко вибрировал пол под ногами.
– Куда мы влезли, – пробормотала, но отступать не собиралась, древние или не древние, а Яну надо помочь.
«Операционный стол» оказался креслоподобной кушеткой покрытой материалом похожим на зефир. Таким же белым и пористым и бархатистым на вид. Я потыкала в него пальцем, погладила ладонью, даже понюхала его, не пахнет ли. Но стол не пах ничем вообще ничем, даже пылью и то не пах.
Хихикнула, потому что сама себе напомнила мартышку изучающую игрушечные кубики.
Торопливо вернулась к Яну, отстегнула рюкзак, рассудив, что кроме нас тут никого нет и никуда он не денется, пока я тащу Яна к кушетке. Подхватила его подмышки, мысленно поблагодарила создателей «станции» за скользкий пол. Если бы не он, мне было бы не дотащить здорового, почти двухметрового мужика до комнаты. С трудом перетащив его через порог, я уложила его на пол перед кушеткой.
– Помоги мне, – попросила я, – тебе нужно встать и лечь. Чуть-чуть, самую малость, Ян.
Он с шумом вдохнул воздух и открыл глаза.
– Где?
Я поняла, что он спрашивает про то, где мы находимся, поднялись ли мы до станции.
– На станции, – кивнула я, – ты упал на входе. Тут кушетка, сможешь лечь на нее? Я помогу.
Ян поднялся опираясь на мою руку, посмотрел на меня мутным взглядом и попытался улыбнуться. Улыбка вышла кривой.
– Ложись скорей, – поторопила его я. Он сначала сел на край кушетки, а потом лег откинув голову на изголовье. Белая «зефирная» масса оказалась густо заляпана кровавыми следами. Она пружинисто промялась под тяжестью тела Яна.
– Все равно тебя люблю, – пробормотал он и обессилено откинулся на подголовник, – ты об этом помни, ладно. Я посплю пока.
На белом фоне этой странной кушетки он выглядел еще более бледным, губы казались синими как у человека перенесшего сердечный приступ.
Он закрыл глаза. Нервное напряжение и физическое сделали свое дело сократив и без того короткий остаток жизни горга.
Я уткнулась лбом в его плечо. Сил плакать не было. Казалось, этот мир специально отбирает у меня одного за другим дорогих мне людей. Я обессилено опустилась на пол.
Вдруг вверху что-то пискнуло, кушетка задрожала. Я откатилась в сторону и сидя на полу со страхом наблюдала как её накрывает, взявшийся ниоткуда, прозрачный стеклянный купол.
Как же мне вызволить Яна из этого стеклянного саркофага?
Я начала искать замок по периметру прилегания стекла, но оно было как будто впаянным в края. От досады ударила по краю кушетки ладонью, и по стеклу. И еще раз, наотмашь, и еще, и еще. Это была самая настоящая истерика, я стучала по стеклу ладонями, стараясь его разбить, молча, голос от страха просто пропал.
Отчаявшись, я лягнула этот дурацкий саркофаг ногой. Боль от пинка по твердой поверхности отрезвила, лупить руками по стеклу я перестала. Отошла на шаг назад, подула на ладони, они горели от бездумного шлепанья по стеклу.
Оказывается, удар мизинца ноги о твердое хорошо возвращает мозг на место. Удивительная зависимость.
Видимо я что-то задела и сбоку выехала прозрачная пластина. Откуда тут взялся сенсор? В том, что это сенсор я была почти уверена. Панель напоминала экран смартфона. Вернее стекло от него. Однако на этом стекле четкими контурами светилось два квадрата. Ослепительно белый – светящийся и черный.
Истерика медленно отступала на второй план. И что мне с этим делать?
Белый квадрат настойчиво моргнул. Я сделала шаг вперед и с опаской положила на него пальцы.
Деваться некуда, буду плыть по течению.
Мелодично пиликнул тоновый сигнал, и по стеклу накрывающем кушетку побежала зеленоватая полоса света. От головы к ногам, дойдя до сапог полоса задержалась и озадаченно пискнула, потом медленно двинулась обратно к голове. И обратно. По телу Яна развернулись широкие белые ленты, приминая одежду. Из изголовья выдвинулась прозрачная маска на лицо. Его как будто что-то ударило в спину, он выгнулся запрокидывая голову и приоткрывая рот и в этот момент маска плотно прилипла к его лицу.
Это же мед каспула, дошло до меня. Как в одном из фантастических фильмов, самая настоящая!
И снова вопросы, уйма. Откуда взялась здесь эта станция, кто бросил её здесь и почему не вернулся обратно.
Окончательно забыв об истерике я смотрела не отрываясь на происходившее на моих глазах чудо. В том, что это чудо я не сомневалась.
На сенсоре снова замигал белый квадрат, я не отрывая взгляд от стекла, снова ткнула в него пальцами. Ну же, давай железяка древняя, спасай. Я затаила дыхание. Капсула пискнула и заполнилась белым паром.
И что дальше?
Я сидела и ждала, когда же пар рассеется. Час. Два. Потом от усталости заснула прямо тут же, под кушеткой, на полу, притащив наши рюкзаки из холла, развернув спальник. На полу было прохладно. Время от времени кушетка требовательно пищала, и я, приоткрыв один глаз, тыкала пальцем, все туда же: в настойчиво мигающий белый квадрат.
Разбудил меня голос Яна.
