поднявшейся на ноги.
Потом я помог своим дамам опуститься в широченные кресла, само собой, проигнорировав места Императора и его старшей супруги, сел между Софьей и Ладой, огляделся чувством металла, пересчитал обнаруженные микрокамеры, вычел четыре штатные и скинул в КТС-ку семерку.
«Как ты и предсказывал…» – написала в канал группы Рюриковна, спрятала нас за голограммой односторонней прозрачности, секунд двадцать терзала терминал системы доставки, заказывая прохладительные напитки на всю компанию, а затем добавила еще одно предложение: – «Что ж, значит, отдыхаем, как договаривались…»
…Первую половину концерта сестры Букреевы веселили публику, высмеивая стереотипы. Работали талантливо, с огоньком, разыгрывая сценки из обычной жизни с таким тонким юмором, что зрители покатывались со смеху даже тогда, когда узнавали в героях коротких зарисовок себя. Что интересно, слабых номеров не было от слова «совсем»: практически каждый условно положительный герой, которого изображала эта парочка, заставлял себе сопереживать. Но меня больше всего радовало отсутствие пошлости, шуток ниже пояса и с бородой. Поэтому уже к середине первой части я не на шутку зауважал авторов идей и весь народ, приложивший руку к созданию этих мини-шедевров. А потом увлекся. Да, при этом продолжал сканировать смежные помещения обнаружением жизни и чувством металла, изредка отвлекался на резкие движения за сценой и так далее, но процентов на девяносто с гаком жил теми образами, которые создавались Майей и Раисой. Поэтому получил несказанное удовольствие от интервьюирования боксера-интеллигента тупой, но самовлюбленной журналисткой, бился в смеховой истерике, глядя, как группа диванных аналитиков, собранная неким спецотделом Генерального Штаба, командовала армией в реальном военном конфликте, ржал, наблюдая за тем, как второклассница проверяет уровень интеллекта нового ухажера матери-одиночки, задавая элементарнейшие вопросы из школьной программы, и так далее. А еще прислушивался к хохоту своих спутниц и к тому, что чувствовалось под Знаком Макоши. К сожалению, в какой-то момент из динамиков огромного зала раздался мелодичный звонок, артистки поклонились и под бурю оваций ушли со сцены, а мне пришлось включаться на работу. Да, прямо в ложе – Софья прислала в КТС-ку фотографии и краткие жизнеописания нескольких личностей, на общение с которыми надо было убить антракт, так что первые пять-семь минут я под веселый щебет женщин старательно впечатывал в память довольно приличные объемы информации. А после того, как написал в канал группы, что готов, и получил распоряжение вести, заявил, что нам не мешает пройтись, связался с Конвоем, отдал несколько ценных указаний и вывел спутниц в коридор.
На этаж для аристократов мы спустились на лифте, вальяжно вышли в огромный зал, украшенный золотом, лепниной и голографиями известных актеров разговорного жанра, и снова оказались в фокусе сотен пар глаз. В этот раз на редкость назойливое всеобщее внимание давило значительно меньше, так что я совершенно спокойно повел дам по первому целеуказанию к еще одной Рюриковне – двоюродной племяннице Софьи, приехавшей на эту премьеру со своими однокашниками.
О том, что княжна императорской крови Мария Евгеньевна учится на четвертом курсе ММИ, доросла до пятой звезды подмастерья, прошлым летом проходила практику в Первой ЕИВ Отдельной Гвардейской бригаде пластунов и честно заслужила орден Живы четвертой степени, я узнал из полученной справки. Там же прочитал и о том, что эта девушка замужем за наследником главы рода Болдыревых, не в ладах с супругом, фанатеет с ночных гонок на мощных спортивных мотоциклах и т. д. А еще проглядел список тем, которые ее однозначно увлекут, и принял к сведению приписку Софьи «Стерва!». На всякий случай.
Пока шли к этой особе, вежливо отшил еще пару десятков желающих привлечь к себе внимание Великой Княжны, а возле отдельной секции буфета здорово напрягся из-за странной реакции Рюриковны-младшей на неотвратимое приближение Рюриковны-старшей: увидев тетушку, девушка сначала испугалась и качнулась в сторону, чтобы спрятаться за ближайшим спутником, потом сообразила, что это бессмысленно, и обреченно вздохнула. А когда разглядела новую внешность Софьи, аж задохнулась от зависти! Впрочем, первоначальная зависть не шла ни в какое сравнение с той, которая появилась во взгляде Марии Евгеньевны при виде остальных моих спутниц. Что, в принципе, было более чем логично: если до нашего появления она была в центре всеобщего внимания и млела от гордости, то тут оказалась позабыта даже своими однокашниками!
Кстати, последние оказались робкого десятка – поклонившись Мамбе чуть ли не в пол, среагировали на первое же шевеление брови и отошли метров на пятнадцать. А «гроза целителей», забыв об их существовании, вперила тяжелый взгляд в племяшку, сухо поздоровалась, представила нас друг другу и холодно усмехнулась:
– Опять хвостом крутишь?
– Леня меня отпустил… – пролепетала девушка.
– В стиле «Вали, куда хочешь, ибо надоела?» – желчно уточнила Софья, получила безмолвное подтверждение этой догадки и, не шевеля губами, выдохнула три слова: – Потеряешь лицо – накажу.
– Не потеряю… – так же тихо пообещала княжна. – Вон, пью морс, держу парней на расстоянии и не отпускаю от себя девчонок. Хотя до смерти хочется напиться и сотворить какую-нибудь глупость!
– Не стоит оно того… – чуть более спокойно ответила «моя» Рюриковна и поинтересовалась у «не моей» впечатлениями от первой части концерта. А через несколько секунд вовлекла в обсуждение таланта Букреевых Ладу, Ольгу и «соседок».
Я сделал вид, что прислушиваюсь к начавшемуся щебету, огляделся, среагировал на знакомый профиль, воспользовался оптическим умножителем КТС-ки и написал в канал группы:
«Соф, ты не будешь возражать, если мы добавим к твоему списку общения Еремея Даниловича Строганова?»
«Достойная личность, но познакомить тебя с ним я не смогу: в Москву он прилетает нечасто, а при дворе не появляется вообще…»
«Я с ним в хороших отношениях и хочу хотя бы поздороваться…»
«О-о-о, в таком случае познакомь с ним меня, выдели на это общение десять минут и вычеркни из списка Вадковских…»
…Увидев меня в мундире гвардии полковника, с тремя орденами на груди и под руку с Черной Мамбой, Еремей Данилович потерял дар речи и… ущипнул себя за бедро! А когда убедился, что я ему не мерещусь, расплылся в такой счастливой улыбке, что проняло даже младших, извинился перед собеседниками, подхватил под локотки женщину «лет тридцати» и девчушку лет двенадцати, развернул к нам лицом и повел навстречу. Остановился на положенном расстоянии, едва заметно прищурился, сообразив, что с нашей стороны командую я, быстро пришел в себя и поучаствовал в процессе взаимного представления. А минуты через три, отвечая на очередной вопрос Софьи, вдруг оглядел народ, усиленно прислушивавшийся к нашей беседе, и презрительно усмехнулся:
– Ваше Императорское Высочество, я не прилетаю в Москву только потому, что мне
