стоит сейчас пойти. Ромула забрал Рупен, сто процентов за то, что они собирались хорошенько напиться.
К магистру Вирону идти не хотелось. Как и беспокоить Витту, которая могла оказаться и не одна. Увидеть это я бы точно не хотел, поэтому, вздохнув, направился в сторону дома, подаренного отцу. Настроение слегка испортилось, после дурных мыслей, лезущих в голову, поэтому я поспешил добраться до отца поскорее.
Покинув территорию академии я шёл по пустым, в это время суток, улицам столицы. Идти было минут пятнадцать быстрым шагом, поэтому я и шагал вперёд, не особо глядя по сторонам. А беспечность, как оказалось, была вполне наказуема.
Дорогу мне перекрыли неожиданно. Четыре мощные фигуры с оружием в руках, не оставляли ни места для прохода, ни места для сомнений в том, что миром не разойдёмся. Хуже всего было то, что сзади я услышал несколько щелчков и обернувшись увидел ещё четверых бандитов. У каждого из них в руках было по взведённому арбалету. Арбалеты — это всегда плохой знак. Вблизи они бьют со страшной силой, да и увернуться проблематично.
— Ты даже не представляешь, насколько удивил меня своим появлением. — сказал мужчина аристократического вида, подходящий ко мне со стороны громил. Я даже и не заметил, как он появился.
— Не представляю. — согласился я. — А вы кто, и зачем я вам нужен?
— Я? Это неважно. Важно лишь то, что и ты и твои старшие друзья, все вы должны умереть.
— Ну это то, понятно… Только вы от кого? От аристократов, от гильдии убийц, от контрабандистов или вообще по поручению тёмных тварей?
— Хех. А ты умеешь заводить врагов. Не обманули меня, что немало людей, желает чтобы ты исчез, и не мешался под ногами, как мелкая назойливая букашка. Но ты, ни разу не угадал, мы от тайной канцелярии… Другого королевства.
— А вам то, я чем не угодил? — удивился я.
— Мешаешь. Ладно, хватит разговоров. Убейте его. — приказал он своим людям.
Я, всё время разговора, готовился к этому мгновению. И первым делом превратил в лёд всех, кроме главаря. Надо отдать ему должное, среагировал он быстро и даже успел парировать пару моих выпадов. После чего я стукнул его по голове навершием рукояти меча. Один на один со мной было очень сложно и неприятно сражаться, в чём я его быстро убедил. Подумав немного, я снёс головы всем восьмерым его подручным, а главаря связал и, закинув на плечо, поспешил к отцу.
Открыл мне ворота, после долгой долбёжки по ним, заспанный Густав.
— Господин Реналио, неожиданно, но я рад вас видеть.
— Отец дома? — первым делом, спросил я, проходя внутрь.
— Да, хозяин спит в своей спальне. — ответил мне смотритель.
— Тогда разбуди его, срочно! — приказал я.
— Не надо никого будить. — сказал подошедший отец, появившийся из темноты и опускающий меч. Видимо ждал вовсе не друзей.
— Здравствуй отец, извини, что разбудил.
— Да ничего, я рад, что ты вернулся живым и здоровым, сын. Слухи, последнее время, нехорошие, до меня доходят. — обнял он меня. — А это кто у тебя?
— Это какой-то шпион другого короля, который пытался убить меня.
— Шпион? Надо же… Он был один? — уточнил отец, помогая мне оттащить тело в сторону беседки.
— Нет, их было девять, но остальным я отрубил головы, а этого решил допросить.
— Чего? — непонимающе, посмотрел на меня отец. — Ты точно мой сын? А то разговариваешь, как прожжённый наёмник.
— Бывает… — ответил я. — Нужно его допросить или лучше вызвать дознавателей короля. Мало ли, может он чего важного расскажет.
— Дознаватели. — скривился отец. — Не хотел бы я с ними пересекаться. Но ты прав. Густав! — крикнул он слуге.
— Да, господин Карин? — спросил тот появляясь из темноты.
— Иди в тайную канцелярию и скажи, что мы поймали шпиона при попытке покушения. Пусть отправят дознавателя.
— Хорошо, будет сделано. — ответил, слегка побледневший, старик.
Когда он ушёл, отец усадил меня в беседке и попросил одну из служанок организовать поздний ужин, прямо на улице.
— Ты сильно изменился сын. Расскажешь? — спросил он, разглядывая весь мой арсенал холодного оружия.
— Да, чего там рассказывать особо. С тех пор, как меня пытали и чуть не оставили без рук два магистра, тьмы и смерти, ничего, столь же ужасного, не происходило. Наставники учили меня, чему могли и гоняли в хвост и в гриву. Побывал во всех крупных городах Негурии. Даже Арвенский лес довелось посетить. Убивали тёмных тварей, плохих людей и даже одного демона. По библиотеке соскучился… — кратко ответил я накидываясь на бутерброды с бужениной.
— Действительно, ничего интересного. У меня вот повеселее, с утра до вечера служба, да тренировки. — с сарказмом ответил отец.
— Извини, душу изливать не буду. Отец меня этому не учил, знаешь ли, Карин. — твёрдо ответил я ему. — Пожить здесь можно? Если помешаю, то могу найти себе другое жильё. Это всё же теперь твой дом, у тебя могла и женщина появиться. А я, с ней встречаться не собираюсь.
— Хм… — замер и задумался отец. — Я конечно во многом виноват перед тобой. Но твои слова звучат слишком жестоко.
— Да? Ты уверен? А то, что я не знаю имени своей матери, по твоему не жестоко? Я не знаю даже где она похоронена! Да я, от барда бродячего узнал, что назван в честь деда! — не выдержав, закричал на него я. — Не считаешь возможным ответить хотя бы на эти вопросы?
Отец недобро на меня взглянул, но ничего не ответил. Молчание длилось больше пяти минут, а потом он начал говорить.
— Твою мать звали Анабет. Анабет Виоссо, до замужества, если полностью. Это именно её отца и твоего деда звали Реналио. Он был виконтом, но не в нашем королевстве, а в Фоссиле. С которым мы тогда воевали. Реналио Виоссо являлся одним из полководцев армии наших западных соседей. Мы ту войну оглушительно выиграли. А твоя мать… она была моим трофеем, взятым… можно сказать, что с поля боя.
Мы не сразу полюбили друг друга. Но спустя какое-то время появились чувства, мы полюбили друг друга, а потом и поженились с ней. Через какое-то время после свадьбы она призналась, что является действующим сотрудником тайной канцелярии Фоссила. И что, все месяцы, проведённые нами вместе, шпионила для своего государства. Когда я спросил, почему она раскрыла себя, то Анабет ответила, что беременна, что любит меня и не может так больше. Тогда я здорово повздорил с королём по этому поводу. И мы сбежали. Вернее, думали, что сбежали… Ну или нам так позволили думать. — он прочистил горло и отпил из чашки,
