class="p1">− А мужчине можно изменять? Почему ему позволено иметь четырех жен, а женщине не позволено? Тогда пусть и она имеет четырех мужей.
− Мужчина и женщина не равны! Мужчина выше! Он глава семьи, добытчик! Если может содержать четырех жен, пусть имеет. А неверная жена − позор роду!
− Почему это мужчина выше? − возмутилась Настя. − В чем это ты выше меня? Может, умнее? По твоим оценкам этого не скажешь. И почему только мужчина добытчик? Сколько женщин зарабатывает больше мужей.
− Оценки ни при чем! И деньги! Мужчина изначально выше! Так говорит Коран! − Акпер возвысил голос, яростно сверкнув глазами. − Вы все слепцы! Вы едите свиней, пьете вино − и сами становитесь свиньями! Грязными свиньями! Вас всех резать надо!
− Кто свинья? Я свинья? − рванулся к нему Денис. − Ах, ты, мразь черномазая!
И он с размаху ударил Акпера кулаком по носу, − кровь хлынула тому на белую рубашку, но Акпер даже не покачнулся. Что-то выкрикнув, он выхватил из кармана нож, но замахнуться, к счастью, не успел, − Наташка, завизжав от ужаса, кинулась между ними. Акпер мгновенно замер, выронив нож, и тот торчком вонзился в паркет.
Тут в дверях появилась Екатерина Андреевна, еще не закончившая разговор с собеседницей. Пока она договаривала, Акпер, выдернул нож, спрятав его в карман, а Денис успел вернуться на свое место.
− Что с тобой? − ахнула классная, увидев окровавленную рубашку Акпера. − Кто кричал? На минуту вас оставить нельзя!
− Кровь носом пошла, − не глядя на нее, произнес тот, − а Наташа испугалась и закричала. Можно мне выйти?
− Иди, конечно! Проводите его кто-нибудь к врачу.
− Не надо к врачу, кровь уже остановилась. Куртку надену, − видно не будет. Я домой пойду, можно?
− Я его провожу, − вскочила Наташка.
Они ушли. Остальные лицеисты сидели тихо, не поднимая глаз.
− Кто-нибудь скажет правду, что здесь произошло? − Екатерина Андреевна испытующе оглядела класс. Все молчали.
− Снегирева? − Классная посмотрела на Настю. − Может, ты расскажешь?
− Почему я? − сердито спросила Настя, поднимаясь.
− А почему не ты?
− Пусть Акпер рассказывает. Или кое-кто еще. А я не буду.
− Понятно. Ну, спасибо! А я-то считала, что вы мне доверяете. Выходит, ошибалась. Но не забывайте, я несу за вас ответственность, в том числе и уголовную. А проблема, загнанная вглубь, может обернуться очень тяжелыми последствиями. Конфликт, я вижу, произошел нешуточный. Подумайте, может, лучше поделиться со мной? Все свободны. Если надумаете, я в преподавательской.
Она вышла. Ребята тоже разошлись. Почему я должна за всех отдуваться, угрюмо размышляла Настя по дороге из лицея. Наверно, потому что она мне доверяет. И рассчитывала на мою откровенность. Но я же не ябеда. Хотя, конечно, если бы не Наташка, Акпер мог Дениса порезать. Вот был бы ужас! Екатерину Андреевну тогда, наверно, судили бы, а лицей могли закрыть.
От этой мысли у Насти даже ослабли коленки, − она села на первую попавшуюся скамейку и погрузилась в дальнейшие размышления.
А ведь им ничто не мешает сцепиться еще раз, думала она. Акпер Дениса точно не простит. Не зря же его перевели к нам: говорят, он такой драчливый!
Что же делать? Может, вернуться и все рассказать Екатерине Андреевне? А вдруг она начнет выяснять у Акпера или Дениса, что произошло, а они откажутся? Скажут, ничего не было, а я все выдумала. Тогда все ребята от меня отвернутся. Как же поступить?
Посоветуюсь с папой, решила она. Сначала расспрошу Наташку, о чем она говорила с Акпером, когда они ушли. Может, убедила его не драться с Денисом? А вечером поговорю с папой.
От этой мысли сразу стало легче. Она поднялась со скамейки и, вернувшись домой, позвонила Наталье.
− Настя, я не знаю, что делать! − запричитала подруга в трубку. − Кошмар! Я тебе сейчас такое расскажу, ты обалдеешь! Я к тебе.
От ее рассказа Насте сделалось страшно.
− В общем, когда мы вышли из института, я стала убеждать Акпера не связываться с Денисом, − потрясенно тараторила Наташка. − Мол, он дурак, моложе его на два года, не стоит драться с малолеткой − и тому подобное. А он махнул рукой и говорит: «Не бойся, не трону. Не хочу лицея лишиться». Я обрадовалась, конечно, стала его благодарить, а он: «Давай, вечером в кино сходим?». Я отказалась, − говорю, у меня сегодня занятия с химичкой. А он: «Зачем занятия?» Я и ляпнула ему − про медколледж. Слушай, он даже остановился. Да как заорет: «Какой колледж, какой колледж, зачем тебе колледж? Ты летом выйдешь за меня замуж, − не нужен тебе колледж!». Представляешь? Я чуть не упала. Говорю: «Ты что, спятил? С чего ты взял, что я пойду за тебя замуж? Мне еще учиться и учиться. Я хочу стать детским врачом. И вообще, я тебя не люблю».
А он как вызверится: «Как не любишь? Почему не любишь? Подарки брала? В кино ходила? Чтобы провожал, соглашалась? Зачем соглашалась?».
− Я ему: «Ну и что? Я же просто по дружбе. Да я тебе все верну, не беспокойся − мне ничего не нужно. И потом − я же крещенная. Я другой веры». А он: «Примешь ислам!». А я: «Да никогда! И не мечтай! Выбрось эти мысли из головы. Мне вообще еще нет даже семнадцати, а у нас в стране только с восемнадцати можно жениться. Но даже и когда мне будет восемнадцать, я за тебя не выйду. Потому что не люблю!».
Ох, Настя, ты бы видела его лицо! Его просто перекосило. Губы сжал, зубами скрипит. Ужас! И заявляет: «Это вопрос решенный! Мои родители согласны. Будешь жить у нас, пока я буду учиться в Москве. А потом тебя в Москву заберу». Я ему: «Ага, там тебя только и ждали! С твоими трояками да парами». А он: «Дядя купит мне студенческий билет. Это в вашем лицее все не как везде. А там будет по-другому. Короче: летом мы поженимся!».
Я стою и не знаю, плакать или смеяться. Ведь он это несет на полном серьезе. А он: «Готовься!». Развернулся и ушел. И что мне теперь делать?
− Я тебе говорила? Говорила, чтобы ты прекратила с ним заигрывать? А ты меня слушала?
− Ну, говорила, говорила. Я же не знала, что он такой псих. Думала, ну погуляю с ним − дело великое! Тем более, что он никогда не лапал. Ты лучше скажи, что теперь
