и повернулся к Ции: — У меня к тебе одно дело есть.
— Что за дело? — удивилась Ция. — Говори же, Уча.
— Бондо слег. Смотреть за ним некому. А я вот на совещании должен быть. У него температура высокая.
— Что же мне делать?
— Посмотри за ним, пока мать его приедет.
— Я?
— Да, ты, Ция.
— Ты с ума сошел!
— Почему же? Человек на краю смерти, весь горит, — нарочно сгустил краски Уча, чтобы Ция не смогла отказаться.
— Надо было фельдшерицу к нему отвести, Уча, — в замешательстве вымолвила Ция.
— Да у них больных видимо-невидимо. Даже уколы и то не успевают делать.
— Я не смогу, Уча, — помолчав, сказала Ция. — Ты ведь знаешь, зачем приехал сюда Бондо.
— Знаю. Но за столько времени он ни разу не попытался тебя увидеть и даже словом не обмолвился о тебе.
— Все равно не смогу, Уча!
— Так что же... Вот так и оставить в беде товарища?
— Товарища?
— Да. И, если хочешь знать, друга.
Ция с изумлением уставилась на Учу.
— И это говоришь ты, Уча?
— Да, я. Мы с ним живем душа в душу, словно братья. Как же я брошу его на произвол судьбы? И за что? За то, что он любит тебя? Это я перед ним кругом виноват, это я увел тебя у него. Человеку своего горя хватает.
— Горя?
— Да, горя, — твердо сказал Уча.
— Нет, Уча. Так не годится. Нельзя Ции к нему идти, — вмешалась в разговор до того молчавшая Цисана. — Ты прав, человеку и своего горя хватит. От Цииного прихода ему только хуже станет.
— Так что же прикажете делать? — с отчаянием спросил Уча.
— Я пойду к нему.
— Ты? Вот это здорово, молодчина ты, Цисана! — с облегчением воскликнул Уча и чмокнул Цисану в щеку. — Золотое у тебя сердце... Да, но... А вдруг Антон обидится?
— Чего бы ему обижаться? Каждый обязан помогать больному.
— Пошли, Цисана, — заторопился Уча. — Нас машина главного инженера дожидается. Она тебя прямо в Корати доставит.
Цисана быстро оделась и вместе с Учей выбежала на улицу. Ция понурившись сидела у стола, прислушиваясь к их торопливым шагам.
Васо Брегвадзе без передышки работал на экскаваторе; лишь Гудуйя, принесший из столовки супу, оторвал его от рычагов. Расстелив газету прямо на земле, Васо с Гудуйей сели обедать. Оба были настолько усталыми, что без всякой охоты хлебали жидкий суп из фасоли.
— Как мы привыкли к безвкусной пище, — нарушил молчание Васо.
— А я вот никак не привыкну, — ответил Гудуйя. — Я сам стряпаю.
— И что же ты готовишь, если не секрет? — полюбопытствовал Васо.
— Да все, что нужно. Лобио, рыбу жареную и вареную, хачапури, сулугуни и мацони из молока буйволицы...
— Э-э-э, да ты, оказывается, настоящий кулинар.
— Кто, кто?
— Ну, повар. А я даже с яичницей и то с трудом управляюсь. Все никак не удосужусь жениться. — Васо намеренно не сказал Гудуйе, что был вдовцом. — Вот осушим болото, тогда и найдем время для себя. Ну что, по рукам? Ведь неплохо я придумал: сначала ты свадьбу сыграешь, а там, глядишь, и я тут как тут.
— Для вас и сейчас не поздно.
— А для тебя?
— Для меня?.. Я никогда не думал жениться.
Брегвадзе не стал спрашивать почему. Он тоже не собирался жениться: куда, мол, человеку моих лет. Васо понятия не имел, почему не было жены у Гудуйи, да и Гудуйя, в свою очередь, не пытался выяснить, был ли когда-нибудь женат Васо. Так и промолчали они все оставшееся время.
Пообедав, Васо вздохнул, поблагодарил Гудуйю, вытер руки и направился к экскаватору. Работал он медленно, скрупулезно соблюдая все правила. Даже опытные драгеры частенько возвращались к уже сделанному, подправляя стены и днище канала, — ведь даже малая неточность могла привести к оползням и замедлению водного потока.
Выдержать две смены Васо не смог: давали себя знать старые раны. Экскаватор Антона Бачило работал бесперебойно, а вот Учин «Комсомолец» простаивал. Заволновался Брегвадзе — нехорошо, если Уча отстанет от товарища. Что было делать старому инженеру? Ведь он уже давненько не прикасался к рычагам экскаватора — с той самой ночи. Силы стали не те, да и глаз не тот.
Васо поспешил в барак, чтобы заменить Учу у постели друга. Застав в бараке незнакомую девушку вместо ожидаемого Учи, инженер удивился. Цисана сбивчиво объяснила ему, что Уча на совещании в управлении, а она дежурит за него.
Инженера обрадовало такое внимание Учи к другу. Васо стал расспрашивать Цисану о цели совещания. Обычно о совещании всех предупреждали заблаговременно. «Наверное, что-то случилось, иначе зачем такая спешка», — подумал Васо и совсем было собрался ехать в Поти, но мысль об экскаваторе не давала ему покоя. На ходу перекусив и едва переведя дух, Васо двинулся в обратный путь. Заметив удивление Гудуйи, Васо сказал:
— Останавливать экскаватор никак нельзя. Надо взять себя в руки, старина.
— Надо так надо, — согласился Гудуйя, хотя, честно говоря, ему было неясно, почему так уж приспичило этому пожилому, намотавшемуся за день человеку работать вторую смену.
С совещания Уча вернулся в Кулеви за полночь. Парторг подбросил его на своей машине. Прощаясь с Учей, парторг еще раз поздравил его с успешным начинанием.
Антон спал без задних ног. Боясь разбудить друга, Уча скинул сапоги на крыльце и босиком на цыпочках вошел в комнату. Но стоило ему лишь приоткрыть дверь, как Антон тут же проснулся. Отсутствие друга встревожило Антона: ведь завтра Уче предстояло работать в утреннюю смену. Антон сел на кровати, стараясь разглядеть в темноте Учино лицо.
— Где ты шатался до сих пор? — тихо спросил Антон, чтобы не разбудить стариков, спавших в соседней комнате.
— Я в управлении был.
— Что еще за управление посреди ночи?
— Там совещание было, — и Уча кратко рассказал
