плед с красными котами… но ради великой императрицы можно и потерпеть.
— Не суетись, магия не любит спешки. — Собравшись с силами, улыбнулась женщина-птица. — Следующий твой.
— А больше не-е-ет. — Удивленно пожал плечами Аджой, склоняясь над магопроводом.
— Хм? — Ерия неосознанно повторила его движения, послав вниз поисковый импульс, вернувшийся ни с чем. — Заснули что ли?
— Что происходит? — Рядом нарисовался приземистый светловолосый сарим с красным лицом, большую часть которого занимал широкий приплюснутый нос.
— Уважаемый господин главный уполномоченный распорядитель, имею честь вам доложить, что дело в том…
— Нет подачи. — Перебила напарника Ерия. Уже было скорчившееся в гримасу лицо серокрылого разгладилось. Главный распорядитель Флук устало кивнул. — Так ничего и не было?
— Салат прислали. Написано капустный. — Магичка приподняла бровь. Бака на месте уже не было.
— Салат! — Флук вскинул сложенные щепотью ладони, едва не выколов женщине глаза. — В пропасть салат! Мне жаркое нужно, понимаешь? Мне горячее скоро подавать! Скоро императрица изволит благословлять будущих молодоженов, а у меня столы пустые! Ох, грехи мои тяжкие… пустила бы птенца, пусть поторопит.
— Аджой?
Лицо молодого кедошима застыло, только взгляд лихорадочно метался по сторонам. Ясное дело, что перебой с подачей груза — дело темное. Что-то там внизу явно не в порядке. Возможно, образовался блокирующий энергетический сгусток или антиматерия. Но на нижнем ярусе дежурят опытнейшие маги, которым он и в подкрылки не годится. Да что он вообще может? Разве что на посмешище себя выставить. Тем более, в голове, после выпускных экзаменов, как назло, вертится только жалкий чебрец, заклинание более подходящее что для борьбы с зомби, чем с магическими неполадками на линии. Но отказаться — и это прекрасно читается в красных от недосыпа глазах напарницы — себе дороже. Юноша взял волю в кулак, укротил трясущиеся поджилки, и, сложив крылья, нырнул в огромную черную дыру на встречу судьбе, то есть позору. Хотя кто знает?
— Вот что значит эквинокциум. — С мрачной торжественностью объявил Флук. — Зимнее солнцестояние. Помню, дед рассказывал, как в его деревне, когда он был ребенком в ночь на эквинокциум мертвецы выбирались из могил и принимались отплясывать прямо на улицах, духи гор и лесов входили к домам, чтобы напиться, молока или свежей крови, оживали и начинали летать по воздуху самые обычнее вещи, с неба дождем сыпались звезды, в горах зажигались волшебные огни, в ураганном ветре слышались вещие голоса и…
— И тихо догорало конопляное поле. — Презрительно фыркнула чародейка.
— Зря насмехаешься. В этот день издревле странные дела творятся. И дают знать о себе высшие силы, о которых даже вам магам неведомо.
Кстати, про странности. Ерия поймала за рукав пробегавшую мимо служанку.
— Ты здесь бак не видела? Большой такой, двое без труда поместятся.
Девушка испуганно замотала рыжими кудряшками.
— Нет, госпожа, все, что было, уже разнесли!
— Ладно. Свободна. — Смирилась Ерия, разглядывая переполненный народом, тележками и посудой зал. В сердце закреблось нехорошее предчувствие. Сдался ей этот бак. Больше тревожило странное затишье внизу… эквинокциум. Будь он не ладен, старый Флук, со своими суевериями!
* * *
Так уж получилось, что в этот вечер чудеса эквинокциума обсуждались еще чаще и оживленнее, чем императорский прием. Несмотря на противодействие официальных лиц, слух о восстании жареных поросят пронесся по замку быстрее передового отряда серафим. Поползли разговоры о белом кедошиме, зверски истребившем половину крысаков на нижнем ярусе. Трое разливщиков вина в один голос утверждали, что видели, как из воздуха материализовался демон, выпил целую бочку коллекционного рубинового и, грязно бранясь, скрылся в дымоходе. Еще несколько слуг встречали пресловутый блуждающий бак с капустным салатом, который то исчезал, то появлялся в самых необычных местах. Среди посудомоек имел успех рассказ развозчика блюд про то, как его тележка решила поработать сама и сбежала от него в центре пиршественного зала, а потом нашлась у того самого стола, к которому он ее и вез, уже наполовину разгруженная. Кто-то верил, кто-то нет, но все единогласно признавали, что дела творятся странные и с увлеченно гадали, что же еще выкинут таинственные силы в этот необычный день зимнего солнцестояния.
* * *
Я приподняла край скатерти и выглянула из-под стола. Жаркий полдень! К такому зрелищу нужно готовиться заранее. Месяца за три. В специальной лечебнице. Богатое убранство внизу постепенно переходили в голые стены с выступами каминных труб и рядами полукруглых ниш, количество которых покидало рамки числительных и превращалось в фантастическую абстракцию. В нишах, заменяя собой мраморные статуи, стояли крылатые воины и маги. Элитные императорские войска. Взведенная боевая машина. Страшная и беспощадная к врагам. Особенно страшная из-за того, что пока не известно, кто и для кого ее взвел.
В центре зала, словно в маслобойке, болтались сливки общества. Еженедельные или, не дай бог, ежедневные омовения считались в империи уделом простолюдин, и заменялись обильной поливкой ароматическими маслами. Посему надменно перекатывающиеся потоки расфуфыренной знати, ни цветом, ни запахом, ни содержанием не отличались от сточных каналов на окраине столицы. Интересно, в замке имеется отдельный гостепровод или случаются накладки? Я живо представила себе, как какой-нибудь служка, сомневаясь до последнего, рассортировывает поступившую партию на визжащих свиней и негодующе вопиющих дворян.
Изредка толпа замирала в искреннем раболепии, чтобы поднять глаза на пустующую ложу. Настолько невесомую, что, казалось, она парит над бренным миром в свободном полете. Гёт, почему у этих ан'геллу все не как у всех? Трон под потолком. Это вонючее столпотворение… смешно даже мечтать о том, чтобы добраться до Шушуни… да нас затопчут при первом же шухере.
— Кто-то потянул меня за руку, выводя из ступора. Асеер. Я осторожно отпустила скатерть, едва сдерживаясь, чтобы не схватится за голову.
— Как думаете, есть шансы, что эта крылатая пигалица спустится в зал?
— Если только упадет, задохнувшись… — Проворчал Тим, кривя нос. — По церемониалу императрица поприветствует гостей из своего ложа, но ужинает всегда в отдельном зале с приближенными. Разве что…
— Что? — Мне показалось, паренек ухватил зерно истины.
— Благословление. Есть старинная традиция, согласно которой из каждой провинции приглашается во дворец на пир в честь зимнего солнцестояния самая прекрасная пара влюбленных, которая избирается на общем сходе. Император или императрица читает их души, и если чувства их истинны, дарует свое благословение на брак и процветание для всего рода… ну, конечно, пока пустовал трон, все это превратилось в формальность, которая позволяла детям зажиточных господ потолкаться во дворце и…
— Тим! — Оказывается нервы у Асеера все же не железные.
— Понял, покороче. Двенадцать пар от каждой провинции поднимутся сегодня в хрустальную комнату и будут лично приняты повелительницей!
— Ага! — Все-таки хорошо, что
