уже жил в Германии, закончил там академию художеств. К тому же Хайт боялся возвращения коммунистов, а в то время оно могло быть вполне реальным. А еще его самолюбию был нанесен сильный удар: люди, гораздо менее талантливые, добились большего — правда, не по творчеству, а по деньгам. Но для него именно деньги были мерилом человеческого успеха.
Он там, в Германии, жил довольно тяжело, а в 2000 году умер. Умер в какой-то бедной больнице. Очень жаль. Он был удачливым человеком и очень талантливым. Мы сами делаем свою судьбу. Он сделал ее так, как понимал. Я даже не знаю, верил ли он в бога.
Михаил Танич
Поэт Михаил Танич — автор нескольких стихотворных книг, книги воспоминаний «Играла музыка в саду», а также нескольких сотен песен.
Назову для тех, кто не знает, самые популярные: «Подмосковный городок», «Ну что тебе сказать про Сахалин», «Любовь-кольцо», «Робот» — песня, которую Танич написал для начинающей певицы А. Пугачевой, «Идет солдат по городу», «По аэродрому», «На дальней станции сойду», «Узелок завяжется», песни Анки-пулеметчицы, «Погода в доме», «Зеркало», «Как хорошо быть генералом»… Это я навспоминал просто с ходу, первое, что мне пришло на ум. Но и этих шлягеров хватило бы на троих поэтов, а ведь есть еще более ста песен группы «Лесоповал».
По поводу одной песни, «На тебе сошелся клином белый свет», которую Танич написал вместе с И. Шафераном, Михаил Исаевич шутил так: «Это же Игорь сочинил строчку «На тебе сошелся клином белый свет», а я только предложил повторить ее три раза!»
Танич не боится преуменьшать свои достоинства, сам над собой может посмеяться, но если кто-то попробует посмеяться над ним, может обидеться. Обидчив, как ребенок, и по сей день.
Родился Михаил Исаевич в 1923 году 15 сентября.
Когда в 91-м году он был у меня в передаче «Шоу-Досье», девушки из РАО, поздравляя его, сказали, что Таничу уже семьдесят лет. Миша жутко обиделся и тут же в прямом эфире устроил им скандал.
Оказалось, что он сам указал в своей учетной карточке в Российском авторском обществе именно 1921 год рождения. Когда я ему об этом сообщил, защищая девушек, он все равно для порядка еще месяц на них дулся, потом купил торт и пришел к ним пить чай. Поскольку они, девушки, его любят, инцидент был исчерпан. Но он так и не извинился. Это характер.
Родился Танич в Таганроге, там и учился в школе, бывшей мужской гимназии, и литературу ему преподавал человек, лично знавший Чехова. Подумать только. Хотя вообще-то утверждают, что через второе рукопожатие можно практически быть связанным с любой знаменитостью, например, с президентом США. Это действительно так. Я знаком с Задорновым, он с Ельциным, Ельцин с Клинтоном.
Но, оказывается, и с Антоном Павловичем я связан через второе рукопожатие при помощи Танича.
Я был в городе Таганроге в 2001 году, мне этот город очень понравился, я там выступал и специально договорился с администратором, чтобы они пригласили Танича с «Лесоповалом». А Танич с детства так в Таганроге и не был. Но очень хотел побывать. И администраторы сдержали свое обещание. Танич приехал в Таганрог. Там многие знали, что он местный. Концерт прошел блестяще. Танич и в гимназии своей побывал, и по улице Чехова походил.
Вернулся он совершенно больным, позвонил мне и с горечью сказал, что это совсем другой город. И три дня у него сердце болело, до тех пор пока не написал стихотворение о Таганроге. И все прошло.
Отца Михаила Исаевича посадили. Впрочем, об этом и о многом другом вы можете прочитать в книге воспоминаний Танича, а я только скажу, что Танич прошел всю войну, вернулся в Ростов-на-Дону, учился в строительном институте на архитектора. В 47-м году по доносу его арестовали, и он отсидел шесть лет в лагерях. Хорошо, что умел рисовать и смог устроиться там художником.
Книга Танича вышла в издательстве «Вагриус». Я в этом издательстве «заварил» серию книг — «Золотая серия юмора», подружился с замдиректора Андреем Ильницким, посоветовал ему издать книгу Танича, познакомил их. И Танич начал писать. Писал очень быстро, боялся, что не успеет.
Дело в том, что именно в этот период у него стало совсем плохо с сердцем, пришлось делать операцию. Ему вставили пять шунтов, и это в семьдесят шесть лет. Он уже начал было выкарабкиваться, как вдруг приступ аппендицита. Его перевезли в военный госпиталь и там сделали операцию. Когда он очнулся, то сразу стал ругаться, что сделали операцию без его разрешения. А какое могло быть разрешение, если у него был перитонит и температура под сорок. Но, раз стал ругаться, Лидия Николаевна, жена, поняла, что он выживет.
До этого она ходила к какой-то ясновидящей бабульке, и та сказала:
— Выживет. Но пусть покрестится.
И Танич, встав на ноги, крестился и даже позвал меня в крестные, но я куда-то уезжал и на крестинах быть не смог.
Я приезжал к нему в санаторий «Архангельское», где он после операций приходил в себя, был слабый, но продолжал писать книгу. Книга получилась, естественно, интересная, но могла быть еще интереснее, если бы он не спешил. Очень многого Танич в книге не рассказал. Ну что ж, значит, будет повод написать еще одну.
Был он в «Архангельском» необычно тихим и покладистым, слабым был. Но по мере выздоровления снова возвращались неуемный темперамент и юмор.
К примеру, после второй операции ему сообщили, что делали переливание крови, и он тут же спросил:
— Надеюсь, кровь не от Борьки Моисеева?
После лагерей работал он в городе Волжском, там же начал писать, потом в Москве отвечал в «Юности» на письма читателей, писал фельетоны, а после песни «Подмосковный городок» пришла известность, и Танич уже всерьез занялся песнями.
Я с Михаилом Исаевичем познакомился в 1969 году. Мы с Камовым, Хайтом и Курляндским сидели в редакции «Недели» и делали отдел юмора. Вернее, это они втроем делали, а я принес им свои рассказики.
В дверь заглянул какой-то улыбающийся человек. Феликс что-то сказал, мне послышалось «Танечка». Оказалось — Танич.
Он все время смеялся, шутил. Потом мы стояли на улице впятером. У Танича в руке была трехкилограммовая банка ветчины. Где-то достал дефицитный тогда товар. Вдруг ни с того ни с сего Танич сказал: «Вот мы стоим здесь шутим, а, между прочим, композитор Гамалия может эту банку повесить на одно место, и ничего». Это было так неожиданно заявлено,
