Книга Парадокс Всемогущего - Шармель АРГО

— Пошли — Громов напрягся своей рукой и Артемьев потянулся всем телом за ним, соединенный с Андреем невидимой связью зародившейся дружбы и кольцом наручников на его руке — Пришло время узнать всю правду о всех нас — они боком прошли по салону, миновав скрючившегося на полу Советника и помогая друг другу сползли по лесенке, приставленной к открытой дверце.

Колька закинув голову смотрел на плывущие облака, казалось их можно было потрогать рукой, настолько близко их пышные бока проносились над головой, его улыбка, обращенная к небесам напомнила Андрею, как мимолетно время, ускоряющего с годами ход и как значима ценность братства, рожденного в единении непохожих, но близких по духу людей в оторванном от большой земли пространстве.

— Мы готовы, Николай! — он поднял руку с прикованной рукой Артемьева и мертвец с задержкой тоже взмахнул своей рукой, зеркально повторяя действия Андрея. Николай, нехотя оторвавшись от созерцания одному ему понятных мыслей-облаков, усмехнулся, глядя на их фигуры в едином порыве машущими руками, так по разному наполненные люди — мертвец, не знающий своей дороги и посланник божий, ищущий пути.

— Час на дорогу и мы на месте! — отозвался Николай — А там видно будет — чуть слышно продолжил он, сжимая в кармане едва различимую ампулу.

Три фигуры, стараясь не терять времени, оставили пустынное место с нежилыми ангарами и замершим самолетом и поднявшись на небольшой холм, исчезли из виду в сторону едва заметной, отсвечивающей в жидком свету металлической фермы, где небо встречалось с землей и где их ждало очищение от заблуждений.

124

У покосившейся дверцы, ведущей внутрь ангара с разбитой буровой установкой, Андрей замедлил шаг, обходя подтаявшие прогалины и ему вдруг вспомнилась та встреча с медведем, которая чуть не стоила ему жизни. Этот зомби в теле животного, мог одним взмахом тяжелой лапы переломить его, навалившись своей тушей раздавить его тщедушное тело или просто передать ему смертельную дозу инфекции ткнувшись в него мордой. Но зверь проявил великодушие, дав возможность Громову встретиться с озером и самому выбрать свою судьбу. Мертвец в медведе не уподобился своим инстинктам, поборов жажду убивать и когда пришло время, принял смерть от жизненной силы, родившейся в теле охотника и человека. И вот теперь наступил тот миг, когда Андрей, проделав долгий путь к самому себе, вновь оказался у дверей, ведущих к истокам его перерождения и спиральной возвратности жизни.

— Входите, незаперто! — хмыкнул Николай, остановившись перед ангаром — Не забыли надеюсь Андрей Иванович ваши служебные обязанности? — он с хитрецой оглядел поникшего Громова и указал пальцем на наручники — Может пора освободиться от этого? Живых вокруг нет, заражать некого.

Андрей послушно достал ключ из маленького нагрудного кармашка и отпер замок наручников, лязгнула металлическая дужка и повисла на безжизненной руке Артемьева, болтаясь закругленным концом на запястье.

— Заходи за нами — глухо произнес Громов, обращаясь к молчаливому Артемьеву — Ты с нами до конца, как я обещал.

Андрей потянул на себя ручку двери и та с жалобным скрипом подалась, открывая вход во внутренние помещения ангара.

— Андрей Иванович — продолжал серъезничать Колька — А чего вы все попереломали, заметали следы? — он криво ухмыльнулся своей шутке, но не увидев ответной реакции, поджал губы.

— Наверное не хотел чтобы кто то из вас пошел по кривой дорожке — Громов улыбнулся уголками губ — Кто же знал, что мы вернемся сюда. — он включил свет и под потолком медленно разгорелась лампа — Низкий заряд у батареи, генератор давно не работал — Андрей прищурился, оглядывая полутемное помещение.

— А я говорил, что генератор дохлый! И газа оставалось немного! — Колька деловито вытянул шею — Но сейчас это уже неважно! — разулыбался он.

Громов тем временем прошел к засыпанному обломками лазу под защитный панцирь озера и потянул на себя здоровенный лист железа, лежавший в куче битого металла. Он с неимоверным усилием потянул за край, посыпались в стороны части бурильного механизма, отражаясь железным эхом от низкого потолка, Николай зашел с другой стороны и они вдвоем смогли раскачать и свалить на пол многотонный остов бурильной машины.

— Чего стоишь, помогай — прикрикнул на Артемьева Колька и тот уперся в какой то маховик, мешавший проходу и с грохотом сдвинул его, освободив небольшую щель вниз в тоннель, в который можно было протиснуться по одному.

Громов заметил, как разгорелись глаза у Кольки, прежде невыразительные и даже скучные, теперь они полыхали огнем, за которыми не было видно ни жалости, ни сочувствия, ни переживания за судьбы невинных людей, по разные стороны города, лишь алчность и злоба сквозила во взгляде, которым он смотрел в сторону вожделенного озера.

— Николай. Николай! — тихо позвал Громов и тот разом остыл и отпрянул от прохода, словно увидев свою погибель.

Им пришлось снять с себя всю верхнюю одежду, чтобы узкий проход смог принять их тела, как очищение, пройденное нагими, заставляет сбросить маски и предстать на решающий суд с чистой душой и чистыми помыслами.

В полной темноте они ползли некоторое время, кряхтя и чертыхаясь, острые выступы, за которые они цеплялись, резали их руки, головой ударяясь о низкие своды, дыша смрадом тысячелетий разложения они смогли добраться до выхода из преисподней, где забрезжили лучи, освещая их дорогу, стены стали гладкими и потолок дал воможность расправить тело, а в воздухе добавилось чистоты и свежести от близких вод подземного озера.

125

Сотни тысяч лет это место, уединенное в своей недоступности внешнему миру, неслось навстречу пересекающимся орбитам галактик, сохраняя в себе первозданное начало добра и зла, заключенное в воды, набравшего глубину озера. Просочившаяся из почвы влага, медленно заполнила углубление в земле, оставленное отпечатком ноги того, кто принял на себя всю боль и надежду человечества, прославляемого в веках, давая начало истоку ручья, несущего в себе силу живой и мертвой воды, дарующей жизнь или смерть всякому существу, принявшего ее. Немногим было суждено появиться в этом месте, спрятанном на краю земли, но каждый, кто забрал с собой емкость с бесценной влагой, оставлял навсегда в этих водах часть своей души, вверяя ее в руки всевышнего.

— Аз есмь посланник божий! — тихо произнес Громов и уверенно встал на ноги, распрямив спину.

— Чего ты там бормочешь — усмехнулся Колька, спрыгнув с небольшого выступа прохода на каменистую