Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
но которые доказывают, что он свое дело знает; со своей стороны, он расставил мне множество ловушек, но ничего не добился, кроме суждений, которые могут повредить мне на родине, ибо выказывают привязанность мою к России, продиктованную щепетильностью; я не могу обратить ее против отчизны, как не могу служить отчизне против империи, где видел только благодеяния. Наконец, в заключение он попросил меня взять два его письма, одно адресованное купцу в Кенигсберг, а второе в Варшаву, просив отправить второе по почте из Пруссии, я обещал, но едва отъехав десять миль от Риги, распечатал письмо в Варшаву и увидал, что оно шифрованное, что утвердило меня в моих мыслях. Важное оно или нет, значения не имеет, ибо любое шифрованное письмо подозрительно, и я исполняю мой долг и служу государству, отправляя его Вашему Превосходительству, который велит его расшифровать и поступит с ним так, как сочтет нужным. Если оно для г-на Дюрана, как я предполагаю, то послужит против меня, ибо человек этот не смог использовать меня в своих целях; я конченый человек во Франции, если узнают, что я отправил письмо в Россию. Но я успокаиваю себя, зная образ мыслей Вашего Превосходительства, который не принесет меня в жертву за мою честность и верность.
В общем, Ваше Превосходительство, за то, что я сделал, я не желаю иной награды, кроме возможности доказать вам, что несмотря на оговоры мерзавцев и подлецов, шевалье де Люси – человек порядочный, что ему можно доверять, хотя вот уже три года, как он добивается чести быть принятым на службу в России и получает отказы, возможно потому, что он француз. Несмотря на это, его чувства делали его, быть может, более того достойным, чем множество бесполезных, но удачливых людей, которым поспешили даровать чин, о коем он вотще просил сотни раз. Хотя я и рассчитываю твердо, как имел честь обещать вам, вернуться, если смогу, не позднее августа, чтобы пользоваться благодеяниями Вашего Превосходительства, если вы еще будете склонны мне их оказывать. Вы изволили сказать мне перед отъездом, что мне надобно запастись рекомендациями. То, что я сделал сегодня, полагаю, меня довольно рекомендует, и к тому же тот, кто бросает место во Франции, чтобы отправиться служить на чужбину, глупо будет выглядеть на родине, прося рекомендации. Осмелюсь без ложной скромности добавить, Ваше Превосходительство, что во все времена семья моя скорее давала, а не брала рекомендательные письма. Они необходимы человеку неизвестному, но я таковым не являюсь, и если перемена имени на некоторое время подвергла меня нападкам черни и прислуги, ибо всегда людей чести поносят те, у кого ее нет, то я надеюсь, что впредь Ваше Превосходительство соизволит возвысить голос и положить конец речам, которые оскорбляют вельможу, пороча человека, который имеет честь служить ему.
Я забыл сказать Вашему Превосходительству, что ла Мейссоньер отправляется в Нарву, Ревель и Петербург с ливонским офицером, своим приятелем, имени которого я не знаю. Я также забыл описать этого якобы француза, который знает итальянский, немецкий, польский, английский; он ниже меня ростом, волосы черные, одет то в суконный малиновый камзол на пуговицах, то в зеленый бутылочный камзол с золотыми галунами на бургундский манер, белый атласный сюртук. Эти сведения помогут его узнать, когда он приедет, и исследовать его поведение. Я вновь умоляю Ваше Превосходительство не подвергать меня опасностям во Франции и никому не открывать, и ему в особенности, что я отослал его письмо. Для меня это чрезвычайно важно; я желал бы, чтобы Ваше Превосходительство удостоили меня собственноручного ответа, успокоив и сообщив о судьбе пакета, получен ли он; довольно будет, если Ваше Превосходительство упомянет, что посланные мною книги дошли благополучно, и отправит ответ к г-ну де Севиньи, который передаст мне его в Брауншвейге, где я намереваюсь задержаться на четыре дня, чтобы посмотреть ярмарочные представления, а если я уже уеду, то перешлет мне в Париж, куда я прямиком направлюсь.
После обеда я продолжу свой путь до Кенигсберга в почтовой карете, ибо сани принужден был оставить в Риге за отсутствием снега, на земле ни снежинки, бесконечный дождь и ужасные курляндские дороги, я вижу, что зима вовсе кончилась, на деревьях набухают почки, и до крайности сожалею, что не выехал двумя неделями раньше, ибо, избежав оттепели, я избежал бы многих неудобств и расходов, неделю я из сил выбивался, чтобы преодолеть 34 немецкие мили, около 238 верст, и добраться до Либавы, последнего города Курляндии, где нарочно остановился на полдня, чтобы отправить это письмо по почте, ибо не рискнул бы отправить его из Пруссии. Каким бы ни было мое поведение, в данном случае я считаю, что оно безупречно и заслужит одобрение Вашего Превосходительства, а вы расцените его как доказательство моей верности, усердия и преданности; надеюсь, что в дальнейшем представлю еще более основательные свидетельства моей признательности и глубокого уважения, с которым имею честь пребывать, и проч.
де Чуди, урожденный граф де Питланж, прозванный де Люси Либава, 15/4 января 1756 г.
По случаю нового года, соблаговолите принять, Ваше Превосходительство, искренние пожелания успехов во всех ваших начинаниях.
Граф де Сен-Жермен (1759–1760) [733]
1. Граф фон Ведель-Фрис [734]
к графу фон Бернсторфу [735],
[24 декабря 1759]
Хотя я мало знаю г-на графа де Сен-Жермена, я не счел возможным отказать ему в праве изложить Вашему Превосходительству свои предложения.
Я не могу в точности сказать Вам, Милостивый государь, кто он в сущности такой. Его не знает никто или почти никто. Он провел здесь многие годы, оставаясь при этом неразгаданным. Его проекты показались мне столь обширными, чтобы не сказать парадоксальными, что я хотел избавиться от него, но настойчивые его просьбы принудили меня уступить.
Париж, 24 декабря 1759.
2. Меморандум графа де Сен-Жермена
Добрый, мудрый, миролюбивый и добродетельный Монарх, Отец и друг своего народа, способен без остатка заполнить мое сердце; долгие и беспристрастные размышления привели меня к тому, что философия велела мне избрать короля Дании главным предметом любви, почитания и преданности[736].
По мужской линии я веду свой род от младшего сына короля, царствовавшего в восьмом веке. Осмелюсь сказать, что в принципах, помыслах, чувствах и поступках я ничем не погрешаю против великих предков; но благородство происхождения – ничто без скрупулезного следования правилам истинной добродетели, лишенной всякого тщеславия. Мои беды и беды тех, кто был свидетелем моего рождения, принуждают меня умолчать
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
