ГЛАВА 32
3 июля, 13 часов 04 минуты
по восточному поясному времени
Вашингтон, округ Колумбия
Пейнтер ждал, когда разразится буря.
Он стоял в главном коридоре, на самом нижнем этаже своего командного пункта. Здесь хранились важнейшие секреты «Сигмы». Кроу ждал у дверей помещения, в которое за последние часов пять заходили всего несколько человек. Сердце сжималось от волнения, мышцы ныли, но он оставался на своем посту.
Чтобы успокоиться, надо хотя бы немного подвигаться, походить.
Прошли уже почти сутки с тех пор, как он последний раз слышал о Кэт и Лизе. И информация эта была крайней скудной — всего лишь нечеткое зернистое изображение с камеры у банкомата. И с тех пор — ни слова, ни знака.
Это разъедало его сердце и душу. Однако он должен был выполнять свой долг.
Вот в конце коридора остановился лифт, двери отворились. Первыми из кабины вышли два агента спецслужб. Оба оглядели Пейнтера с головы до пят. Затем один прошел дальше по коридору, второй остался и взмахом руки дал понять президенту Джеймсу Ганту, что тот может выйти из лифта.
За Гантом последовали еще двое агентов. В той же компании находился и генерал Меткалф.
— Сюда, сэр, прошу вас.
Гант встретился взглядом с Пейнтером. Серые его глаза потемнели от гнева. Ярость читалась не только в них, но и в каждом жесте, лицо раскраснелось; даже походка была какой-то сердитой. Пейнтер надеялся, что ему удастся вымолвить хотя бы два слова перед тем, как начнется порка. Но он был почти уверен, что ему тотчас же велят заткнуться. Однако рискнуть все же стоило.
Судьба всей страны зависела от следующих пяти минут.
Пресс-службу заверили, что президент назначил частную встречу с директором Смитсоновского института. Даже сам Гант считал, что находится здесь по настоянию Меткалфа — тот уговорил его выслушать Пейнтера, который станет умолять сохранить «Сигму». И президент согласился прийти сюда лишь после длительных и напряженных переговоров с Меткалфом в приватной обстановке. Генералу понадобились весь его политический опыт и красноречие, чтобы убедить главнокомандующего уделить Пейнтеру пять минут.
Отмеряя последние шаги, Гант демонстративно взглянул на наручные часы.
Время пошло.
— Это уступка с моей стороны, — произнес президент с тягучим каролинским акцентом. — И я пошел на нее лишь в знак уважения к долгой и безупречной службе генерала Меткалфа. Это единственная причина, по которой я здесь. И это последняя любезность по отношению к вам, больше не ждите.
— Понял, господин президент.
Гант сжал руку в кулак.
— Так что валяйте, говорите, и покончим с этим.
Но тут Пейнтер вдруг обратился к Меткалфу:
— А как же агенты спецслужбы?
— Проверенные люди, — ответил Меткалф. — Все четверо. Они вам еще пригодятся, вот увидите.
Гант недоуменно переводил взгляд с Пейнтера на Меткалфа.
— Пригодятся для чего?
Пейнтер отступил на шаг.
— Прежде чем начать, господин президент, позвольте показать вам кое-что.
Он развернулся и подошел к двери. Один из агентов следовал за ним по пятам. Пейнтер отворил дверь и жестом пригласил агента войти и проверить помещение. Тот вскоре вышел, и лицо его было бледно как полотно.
— Чисто, — сказал агент и посторонился.
Пейнтер придержал дверь и кивнул Ганту. Тот сердито нахмурился, поправил галстук и вошел. За ним последовал Пейнтер. Следом за ним — еще один агент, двое остались ждать в коридоре.
Гант деревянным шагом вошел в больничную палату. Остановился у постели — спина по-прежнему прямая как палка, — затем вдруг рухнул на колени и уткнулся лбом в матрас. Плечи его содрогались. Он рыдал.
— Моя девочка… — пробормотал он. — Она жива!..
Аманда Гант-Беннет неподвижно лежала на кровати, находясь под воздействием снотворных. На ней был голубой больничный халат в цветочек. Ей делали внутривенное вливание, вводили физиологический раствор с антибиотиками. Рядом располагались приборы с мониторами, следившие за пульсом, кровяным давлением, насыщением кислородом легких. На голове у Аманды была шапочка, под ней — повязка, прикрывающая рану, оставшуюся после операции. Нейрохирург умело удалил сверло, введенное в череп. Затем в образовавшееся отверстие была вставлена дренажная трубка — какое-то время рана для лучшего заживления должна была оставаться незашитой. Результаты сканирования показали, что инструмент проник в верхнюю сагиттальную пазуху через лобную часть черепа, но кора головного мозга при этом не пострадала. Еще одна травма в виде небольшой постоперационной гематомы опасности не представляла. Гематома должна была рассосаться сама по себе. Полный покой и немного времени — и Аманда полностью поправится.
В комнате находились еще двое — нейрохирург Аманды и Такер Уэйн. Эти мужчины ни на шаг не отходили от дочери президента последние пять часов, с тех пор, как ее доставили сюда. Ее путь домой, в Соединенные Штаты, оказался непростым. Поначалу Джек Киркленд перевез Аманду на «Фантом», медицинский персонал судна стабилизировал ее состояние и подготовил к дальнейшему путешествию в Абу-Даби. Когда она оказалась там, Пейнтер попросил помощи у человека, которому доверял, который к тому же оказался весьма влиятельной персоной в этом регионе. То была нефтяная баронесса леди Кара Кенингстон. Именно она организовывала перелет Аманды в США на частном самолете, пока Пейнтер готовил фальшивые документы.
