дальше, и она поспешила за ним, на ходу тычась в свисающую из сети руку и не понимая, что та больше никогда не отзовется привычной лаской.
Дверь автоматически закрылась, и я осталась в рубке осиротевшего корабля один на один с последней Сергеевой тенью.
***
Фок шел к ангару дорогой, знакомой до автоматизма, и ни о чем не думал. Он даже не вздрогнул, когда на лестнице почти нос к носу столкнулся с Огоньком, и прошел бы мимо, если бы не Айвори.
Гипадера припала к полу с утробным клекотом. Флибериец слепяще вспыхнул, заставив Фока инстинктивно отшатнуться, прикрывая глаза, но сразу же остыл и виновато пробубнил:
– Извини, я рефлекторно. Обжегся?
– Да мне уже без разницы, – устало откликнулся знакомый голос и глухо рыкнул: – Нельзя!
Фок проморгался от вспышки. Огонек вис на плече Фриама, Фриам – на плече Огонька, и кто из них кого поддерживает было вообще не понятно. Вид у обоих был кошмарный, впрочем, у флиберийца, благодаря врожденному загару, чуть-чуть поздоровее. Слева от них замер Лас, при виде гипадеры выгнувший дугой спину, как кошка.
Фок положил руку на холку Айвори. Удержать ее от атаки ему сейчас вряд ли хватило бы сил, но привычный жест она поняла и так. Гипадера неохотно села, показывая, что, так и быть, послушается – но только потому, что ее вежливо попросили!
– Что с вами? – тихо спросил Фок.
– Приболел. – Фриам почти таким же способом успокоил своего флиберийца и кивнул на носилки: – Это фурия его?
– Нет. – Фок не стал вдаваться в подробности. – Вы можете ему помочь?
Фриам пристально вгляделся в сеть и мотнул головой:
– Не в моих силах вылечить смерть.
Ответ был предсказуем, и Фок почти ничего не почувствовал. Похоже, он вообще разучился испытывать что-либо, кроме пустоты. Деловитый тон Фриама даже как-то импонировал: если бы тот стал утешать или соврал, что ему жаль, было бы хуже.
– Тогда я пойду, – кивнул Фок и вопросительно взглянул на Огонька, который перегородил ему путь рукой. – Вы что-то хотели?
– Саша жива? – нервно уточнил тот. – Где она?
– О, конечно! – спохватился Фок. – С ней все в порядке, она в рубке. Терральтер тоже там. Он активен и подключен к энерпульту корабля, так что можете пользоваться. Мне нужно что-то сделать, чтобы передать право управления?
– Я сам разберусь, – пообещал Фриам и, с трудом выпрямившись, неожиданно подался вперед, взяв Фока за плечи. – Спасибо тебе, мальчик Фокарт! И удачи!
Фок бестрепетно покосился на его руки. И чего боялся?
– Мне уже не нужно.
– Поверь рухляди, повидавшей жизнь: это нужно всегда! Погоди-ка… – Он оперся на Фока всем весом, отчего тот аж крякнул, и второй рукой пошарил в карманах. – Вот, держи! На удачу…
Фок послушно взял какую-то пластинку, переливчато меняющую цвет. Похожа на чешуйку цертейской блохи, выигранную у Тайрена с Эмпирианом тысячу лет тому назад. Только тут еще была веревочка, чтобы носить на шее, и сам амулетик покрупнее.
– Это привратника. Ну, одной из его прошлых форм, – пояснил Фриам, снова выпрямляясь и на этот раз возвращаясь к Огоньку. Тот тоже не испытывал восторга от того, что на него опирается такой вес, но хоть на ногах держался покрепче.
Фок не стал спрашивать, зачем.
– Спасибо, – поблагодарил он, пряча подарок под воротник. – Прощайте.
Фриам проводил чешуйку взглядом и лукаво улыбнулся.
– До встречи, мальчик Фокарт. До встречи.
***
Я не знаю, сколько времени просидела в рубке, тупо пялясь на укрытый труп, но в какой-то момент, моргнув, увидела перед собой Рима.
– Привет, – тихо сказал он, проводя теплыми ладонями по моим щекам.
– Привет, – вздохнула я, чувствуя, как под этим теплом высыхают, стягивая кожу, слезы. – Ты жив.
– И ты.
– И я, – хрипло донеслось сбоку. – Но это ненадолго, так что давайте вы потом поворкуете?
Я с силой шмыгнула носом, отгоняя истерику, повернулась к Фриаму и обнаружила… Ласа? Он здорово изменился и почему-то стал меньше, но этот шальной шестиглазый взгляд точно принадлежал ему! Зверь меня тоже узнал (или я понравилась ему заново) и забавно передернул ушами, будто помахал.
Я хотела спросить Фриама об этом феномене, но тот как раз заметил Людочку и телепортировался к ней. Опустившись рядом на колени, он откинул ткань с ее лица.
– Странное ощущение, – неуверенно произнес он, не отрывая взгляда. – Это моя самая успешная попытка, но почему-то ее совсем не хочется повторять. Может, я и вправду постарел?
– Скорее поумнел, – буркнула я, при помощи Рима поднимаясь на ноги.
Фриам тихо фыркнул и как-то очень по-доброму, почти отечески, пригладил Людочкины волосы. Еще немного помолчал, потом накрыл ее снова и тоже встал, подходя к энерпульту. Каждый шаг давался ему с трудом, но голос звучал твердо:
– Покончим с этим. Кто будет управлять?
Мы с Римом одновременно указали друг на друга.
– Мило, – ядовито прокомментировал Фриам. – Иди сюда, маленькая землянка.
– Почему я?!
– У тебя ноги красивее. Что за тупые вопросы? Потому что мне лень драться с твоим парнем, ясно же!
Фриам подхромал к терральтеру, поднял его, и едва его пальцы сомкнулись на нем, как вся рубка погрузилась во тьму. Не сразу удалось разглядеть, что вся она состоит из мечущихся существ. Какие-то многоножки – аморфные, черные – тысячной толпой кружили вокруг Фриама. Они что-то кричали ему, хищно набрасывались или, наоборот, улепетывали прочь, словно не желая касаться.
А он смотрел на них так, словно никогда не видел ничего прекраснее.
– Это они? – догадалась я. – Форисциане?
Фриам кивнул и ласково улыбнулся ближайшей многоножке, которая кинулась на него, туманом разбившись о его тело. Он тяжело сглотнул, будто впрямь почувствовав удар – или жалея, что не почувствовал.
– Я не видел их четыреста лет, – тихо проговорил он. – С последней активации терральтера. Эта программа – все, что от них осталось. Моя единственная возможность посмотреть на них.
– Так сделай фото, – предложил Рим. Его и меня многоножки не замечали, пролетая мимо только когда мы пересекались с вектором их движения.
– Уже пытался, – покачал головой Фриам, но не стал объяснять, что не так.
Когда он протянул мне сферу, я взяла. А как ему откажешь? Представить больно, что он сейчас чувствовал: один во всем мире, виновный в гибели сородичей и радующийся, что смог снова увидеть их призраки.
В моих руках шарик вспыхнул белым и принялся вырываться. Форисциане растворились в свете, к глубокому разочарованию Фриама.
– Что это?! – испугалась я, с трудом удерживая терральтер.
– Перенастройка пользователя, – успокоил Фриам. – У меня статус скверны, терральтер стирает последние данные, чтобы избавиться от «вируса». Не отпускай.
Я
