«Теннесси». Я набрал скорость, потому что наша задача в тот день была не в том, чтобы вести плотную разведку, а найти и перехватить любое вражеское движение по реке, если кто-то рискнет появиться на реке с первыми лучами солнца.
Полет проходил без происшествий вплоть до Железного Треугольника. Паркер в своей обычной манере развалился в кормовой каюте, выглядя беззаботным — его левая рука лежала на М60, а одна нога была подогнута под бронированную сидушку. Когда мы приблизились к Железному Треугольнику, я заметил, что из Лай Кхе работает артиллерия, ведя огонь по северо-восточному углу Треугольника; это не влияло на нас, пока мы оставались к западу от границы реки между 1-й и 25-й дивизиями.
Я держал на бреющем над Большой Синей около девяноста узлов и летел на высоте примерно двух-трех футов (прим. 0,6–0,9 м) над поверхностью реки. Полет был восхитительным, но с постоянным ожиданием появления цели за следующим поворотом.
Мы мчались, я заметил признаки горящего очага впереди. Что то было слева от меня, на стороне 25-й дивизии, с западной стороны ножки Гриба. Чарли, вероятно, думал, что из-за низко висящего тумана, который поглотит дым, ему сойдет с рук разожженный очаг.
Их логика была безупречна. Мой пилот ударного вертолета не мог видеть дым от костра со своей высоты — все выглядело как одно сплошное серое одеяло тумана. Но, жужжа на уровне реки, я мог видеть, как поднимается этот маленький шлейф дыма, на расстоянии примерно с милю, прежде чем успевал рассеяться в тумане.
Я не только видел дым от костра, но и чувствовал его запах. Воздух был наполнен влагой и хорошо переносил характерный запах гари. Его мог уловить нос воздушного разведчика, ожидающего именно таких признаков врага. Горящие угли во Вьетнаме пахли так же, как тлеющие угли барбекю на заднем дворе дома. Разница была только в том, какую еду готовили Чарли. С расстояния почти в милю, я знал, что у нас плохие люди.
Я передал по рации пилоту ударного вертолета:
— Три Один, это Один Шесть. У меня костер на десять часов на дистанции… около мили. Должно быть, там поворот на реке.
— Ага, понял тебя Один Шесть — ответил Синор — Это прямо там, в ножке Гриба.
— Хорошо, Три Один, я займусь этим. Это очаг и похоже, прямо на реке. Я направляюсь прямо туда.
Из-за такой погоды в тот день у меня не было никаких причин не идти прямо на огонь. Я остался на бреющем под верхушками деревьев на берегу. Я хотел замаскировать шум вертолета и не дать Чарли увидеть нас, пока я не подойду как можно ближе. Таким образом, я смогу выскочить со стороны реки и открыть огонь по вражескому пикнику, прежде чем они смогут где-то укрыться.
Я увеличил мощность и разогнал «Вьюна» до ста узлов. Я продолжал подниматься по руслу реки, двигаясь между двумя берегами, прямо над поверхностью воды, не сводя глаз с дыма.
Приблизившись на расстоянии около пятисот ярдов (прим. 450 м), я опять вызвал Синора:
— Я знаю, что ты меня плохо видишь, но я собираюсь сделать заход. Если у нас будет что-то, с чем мы не можем справиться, я сброшу дым.
Когда мы обогнули северо-восточный край ножки Гриба, я уже изготовил миниган. Паркер высунулся из вертолета и приготовил свой М60.
Вражеский костер был за деревьями впереди меня. Я дернул ручку циклического шага и выскочил из реки над деревьями. Когда я миновал мангровые пальмы, огонь был примерно в пятидесяти метрах передо мной на небольшой открытой площадке. Я резко заложил замедляющийся правосторонний вираж и посмотрел вниз. Над костром висел большой черный котел, и около восьми-десяти солдат основных сил АСВ сидели в ожидании завтрака. У некоторых оружие лежало на коленях, у других оно было прислонено к ближайшим деревьям. Мы застали их врасплох.
Паркер мгновенно открыл огонь из своего М60. Я был настолько загипнотизирован, наблюдая за трассирующими пулями Джимбо, что не сразу заметил, что некоторые из солдат схватили свои АК с коленей и начали высаживать в нас полные магазины. Они вскакивали на ноги и бежали в укрытие.
В течении нескольких секунд это были АК47 против М60 в свирепой молниеносной дуэли. Я не мог к ней присоединиться потому, что был слишком близко, чтобы навести миниган.
Мы рубились в течении минуты, прежде чем я решил, что стало слишком жарко, чтобы оставаться над лагерем. Я включил интерком:
— Бросай красный, Джим!
Паркер, в своем обычном состоянии готовности, уже снарядил красную дымовую гранату, прикрепленную к ручке для переноски его М60. Он быстро вытащил чеку и бросил гранату. Увидев, что красный дым грохнулся посреди костровой зоны, я опустил нос, добавил мощности и переключился на Синора:
— Красный дым пошел, Три Один. Целься в дым!
Я отвалил и наблюдал, как заходит на цель «Кобра».
Синор выпускал пару за парой ракеты, круша место лагеря тем, что стало известно как «маневр пульсирующего огня» Три Один. При обычном заходе с ракетами на «Кобре» пилот ударного вертолета обычно выпускал несколько пар ракет, отворачивал на тысяче футов (прим. 900 м), а затем снова заходил на цель. Поскольку Синор не отворачивал в своем заходе до пятисот футов (прим. 450 м) от земли, несколько пар ракет, выпущенных в цель, создавали рассеяние или залп, эффект от которого был совершенно разрушительным.
Оставаясь в стороне, в нескольких сотнях ярдов, я видел, как вражеская стоянка буквально взорвалась от обстрела Синором 2,75-ми. Затем он отвернул очень низко и подчеркнул свой заход дорожками трассеров из минигана.
Когда дым и обломки рассеялись, я вернулся на UHF и попросил Три Один прикрыть меня, пока я захожу для оценки боевого ущерба. В том месте, где была стоянка АСВ до того, как Паркер и Синор открыли огонь, лежали двенадцать мертвых вражеских солдат в пятидесятиметровом круге.
Я снова вышел на UHF.
— Хорошая стрельба, Три Один. Благодаря твоему рок-н-роллу и М60 моего бортстрелка, мы заполучили дюжину мертвых солдат регулярных сил АСВ убитых в бою.
— Принял, Один Шесть — ответил Синор — Если вы сделали все, что вам было нужно, давайте отправимся вверх по реке для ВР. Мы либо скинем их 25-й, либо наши АМСВ позже осмотрят убитых.
С этим напутствием я развернулся обратно к реке Сайгон. Как только я начал снижаться над Сайгон, Паркер включил микрофон и сказал своим обычным сдержанным тоном:
— Лейтенант, если вы закончили с этими плохими парнями, как насчет того, чтобы
