– Проклятие! – Кит упал на колени рядом с Аннабель. – Дорогая моя, какой же я безмозглый дурак! Ты больна?
Леди Сэйл отпихнула его в сторону, даже не поморщившись от грубых выражений. Вот они – результаты долгого пребывания в плену!
– Неудивительно, что бедная девочка совсем измучена. Мы бы просто не смогли обойтись без нее все эти месяцы… а ей, наверное, было так одиноко.
– Нет-нет, все в порядке, леди Сэйл. Просто я несколько ошеломлена. – Аннабель протянула руку, и Кит поднял ее на ноги. – Мне надо снять с себя эту одежду, – вдруг добавила она с раздражением. – У меня все тело зудит. Я, пожалуй, схожу в гарем и попрошу Зобейяду найти мои вещи.
– Не говори глупостей. Тебе нельзя возвращаться туда, – горячо возразил Кит. – Теперь ты для них чужая. Акбар-хан показал это достаточно ясно, разве нет?
Аннабель прикусила губу. Да, войти в гарем ей нельзя, это будет расценено как вторжение. С прежней жизнью покончено, Акбар-хан отрезал ей путь туда. Но откуда такое смятение? Почему она не чувствует радости? Ведь молила же она раньше судьбу и всех богов о своем освобождении, о том, чтобы не разлучали ее с Китом. Почему же сейчас ей так хочется плакать и бежать назад, в свою темницу? Как ужиться ей с этими людьми? Ведь между ними нет ничего общего. Привыкнув к тишине и одиночеству, как выдержит она такую тесноту? Но тут Аннабель вспомнила, как совсем еще недавно она с тоской и завистью смотрела из окошка на заложников, когда они играли с детьми, пели по воскресеньям церковные гимны, развлекались, беседовали или спорили. Они были чем-то единым, и разве тогда Аннабель не хотелось стать частью этого единства?
Пробормотав извинения, она уселась на солнышке, неподалеку от двери. Ошеломленный Кит шагнул было к ней… но что-то в ее позе остановило его. Он твердо понял: сейчас нельзя нарушать одиночества Аннабель.
– Идемте, Кит. Обсудим вашу свадьбу со священником, – предложила леди Сэйл. – Надо устроить все как следует. Конечно, возможностей у нас маловато, но каждый хоть чем-нибудь да поможет… – Продолжая оживленно болтать, она вошла в дом.
Киту ничего не оставалось, как последовать за ней. Колин и бригадир постояли немного, глядя на неподвижную черную фигуру, казавшуюся здесь чужеродной, и, тоже решив оставить Аннабель в покое, направились в свои комнаты.
– Айша?
Услышав свое имя, Аннабель очнулась от грез.
– Зобейяда? Что ты здесь делаешь?
Прислужница, закутанная с головы до пят, боязливо озиралась, словно опасаясь, что на нее набросится какой-нибудь демон в облике феринге. Она положила к ногам Айши узелок.
– Это твоя одежда… Но я должна забрать ту, что на тебе. Она принадлежит матери козопаса.
С этим по крайней мере стало все ясно.
– Подожди минутку.
Взяв узелок, Аннабель зашла во флигель, который был отдан англичанам, сняла с себя грязные обноски – символ ее позора и надела свои поношенные, но удобные шальвары и рубашку, сунула ноги в башмачки. Это мгновенно дало эффект. Аннабель снова стала самой собой. Правда, ей по-прежнему было неясно, кто же она теперь. Но этот вопрос вдруг стал ей интересен, взволновал ее, и возможный ответ пьянил, как вино.
Аннабель выбежала на улицу, залитую лучами апрельского солнца, и отдала Зобейяде вещи, принадлежавшие матери козопаса.
Но стоило ей зайти в полутемную комнату, где собрались заложники, и уверенность в себе вновь угасла. Англичане увлеченно говорили о чем-то. Даже сама манера их общения показалась Аннабель странной и чуждой. Мужчины и женщины, сбившись в плотную кучку, вместе обсуждали какие-то дела. Они понимали друг друга с полуслова и вообще чувствовали себя в своей стихии.
При виде Аннабель все умолкли: речь явно шла о ней.
– Извините, я не хотела вам мешать, – сказала Аннабель и повернулась к двери.
– Мисс Спенсер… – нерешительно произнес бригадир Шелтон. – Не уходите, для этого нет никаких причин.
Аннабель сделала какой-то неопределенный жест, понадеявшись, что его не сочтут невежливым, и направилась к выходу.
– Аннабель, – позвал ее Колин. Но она не остановилась. – Аннабель! – повторил Маккензи, на этот раз более властно.
Кит молча сидел на широком каменном подоконнике. Аннабель должна войти в этот мир сама, поверив, что ей здесь рады. Его уговоры не имеют смысла.
– Проходите и садитесь, дорогая, – ласково заговорила миссис Андерсон, похлопывая рукой по скамье. – Мы только что обсуждали вашу свадьбу… Как это замечательно! – Она потерла руки, сияя от радости. – Все маленькие девочки захотели быть подружками невесты.
Аннабель обернулась и усилием воли выдавила из себя улыбку:
– Вы очень добры, но я не…
– О, хватит, дорогая, иди к нам, – вмешался Кит, улучив момент. Он старался скрыть свое нетерпение. – Помимо всего прочего, нам нужно знать твое мнение о дальнейших планах Акбар-хана. Что он будет делать после поражения под Джалалабадом?
– Да, конечно, мисс Спенсер, – поддержал его бригадир. – Ваше мнение чрезвычайно ценно для нас.
Вот это была вотчина Айши, она привыкла помогать в таких вопросах. Может, удастся таким образом навести наконец мост через пропасть отчуждения.
– Я думаю, он не позволит вам… нам… оставаться так близко от Джалалабада. – Аннабель сделала шаг вперед, но садиться не стала. – В случае неудачи мы понадобимся ему для переговоров. Наверное, вас… нас повезут куда-нибудь в горы, подальше.
– Скоро? – спросил майор Поттингер.
Она кивнула:
– Очень скоро. – И бросила взгляд на Кита: – Сегодня утром люди Акбар-хана были вооружены и вполне готовы выступить в поход, не так ли, Кит?
– По-моему, да, – хмуро согласился он. – Откуда взялась твоя старая одежда?
– Ее принесла Зобейяда. Очевидно, мать козопаса потребовала назад свои вещи. Не знаю почему.
Кит резко встал, словно принял важное решение.
– Извините, леди и джентльмены, но нам с Аннабель надо кое-что обсудить. – Он направился к двери, где стояла Аннабель, и тихо, ободряюще сказал: – Идем. Давай погреемся на солнышке.
Аннабель подчинилась безропотно.
– Что еще мы должны обсудить?
Глаза Кита сузились.
– Очень важное дело. Для меня по крайней мере. Тебе вернули одежду, и я начинаю лучше понимать, что происходит. Мы свободны, Аннабель.
– Не совсем.
– О, какая же ты пессимистка! – воскликнул Кит, выведенный из терпения. – Я хотел, чтобы мы поженились в церкви Святого Георга, на Ганновер-сквер, и чтобы там были мои родственники и твои – если мы их разыщем, и еще эскорт от нашего седьмого драгунского полка…
– Может, я и пессимистка, но ты совершенно нереалистичен. Строишь воздушные замки! А я, кроме всего прочего, еще не решила, хочу ли я выйти за тебя замуж. Ты очень близок мне, но я – человек из другого мира. Я пока что сама не знаю, кто я.
