— Может быть, и стоит немного припугнуть.
— Дорогой мистер Барретт, я тоже, пользуясь представившейся мне возможностью, предупреждаю, что, недооценивая меня, вы совершаете роковую ошибку.
Барретт побагровел.
— Могу повторить то же самое и в отношении себя, мадам Дорсетт. Я бы сказал, что мы в патовой ситуации.
— Нечего льстить самому себе! — Эммалина шагнула к двери, но вдруг стремительно обернулась. Нежные черты ее лица обрели твердость гранита, и она, чеканя каждое слово, проговорила: — Думаю, что с моей стороны будет непростительным упущением, если я не проинформирую вас о возможных последствиях. Так вот, ситуация следующая: если ваши махинации станут препятствием для моих планов относительно капитана Эндрюса, я лично прослежу, чтобы это препятствие было устранено… вместе с вами.
— Ах ты, гадина! Как ты смеешь угрожать мне?!
— Смею, и если вы умный человек, то постараетесь не забывать об этом!
Гордо подняв голову, Эммалина выплыла на улицу. Кипя от злости, она села в экипаж. Негодяй не сумел обдурить ее. Не удалось ему, и вывести ее из себя. Если он проигнорирует ее предупреждение, то очень скоро обнаружит, что у Эммалины Дорсетт слова никогда не расходятся с делами!
Экипаж медленно катил по улицам Кингстона. Вскоре Куако свернул на дорогу, ведущую из города. Эммалина немного успокоилась. Прежде всего, ей необходимо решить совершенно неожиданно возникшую проблему. Ее личную проблему.
Эммалина снова невольно положила ладонь на свой плоский живот. Завтра она посетит доктора Кларка, чтобы тот еще раз проверил слова доктора Фелпса о ее положении. Если доктор Фелпс все же окажется прав, тогда вся надежда на доктора Кларка, который не страдает приступами малодушия. Она попросит его сделать все необходимое, чтобы проблема исчезла. Для восстановления сил после врачебных процедур ей потребуется один или два дня. За это время она соберет информацию по обычным каналам. Вооружившись ею, она вплотную займется проблемой по имени Джон Барретт. И тогда…
Мысли буквально вытряхнуло из ее головы, когда экипаж подскочил на первой же колдобине. В желудке появилось знакомое тянущее ощущение. Эммалина зажмурилась.
Нет.
Только не это.
Она с трудом сглотнула подступившую тошноту.
Да.
Опять.
И на какое-то время она полностью забыла о Джоне Барретте.
Ясное дело, здесь не обошлось без тайного сговора… Мужественное лицо Дерека свела судорога. Он шел по пристани к своему «Воину зари». Сегодня выдался кошмарно тяжелый день! После утренней ссоры с Джиллиан настроение у него было хуже некуда, а переговоры с торговыми агентами отнюдь его не улучшили. Он даже нанял экипаж и съездил в несколько поместий под Кингстоном. Результат тот же: вежливые улыбки и категорический отказ. Они сговорились держать его на острове до тех пор, пока он не разорится.
В Кингстоне только один — два человека обладали такой властью, чтобы суметь все это организовать.
Лицо Дерека помрачнело еще больше при виде голых, сиротливо торчащих мачт своего корабля. Дорога в поместье господина Тьюта была довольно долгой, и у Дерека оказалось достаточно времени, чтобы поразмыслить о своем отвратительном поведении сегодня утром. Он признался себе, что головная боль и дикая изжога превратили его в сущего изверга.
Дерек досадливо передернул плечами. Джиллиан, конечно, тоже хороша. Имей она хоть немного здравого смысла, не стала бы насмехаться над ним в таком состоянии, не вела бы себя, как сварливая баба, она бы…
Дерек прервал ход своих мыслей. Бесконечное повторение глупостей, которые они с Джиллиан наговорили друг другу ни к чему хорошему не приведет. Дерек не сомневался в том, что она получила серьезный урок и не будет понуждать его к объяснению, тем более что он не обязан это делать. Она теперь наверняка ждет его, как он и приказал, и будет счастлива, когда он ее простит.
Перед его глазами всплыло прекрасное лицо Джиллиан, и Дерек зашагал вверх по трапу. Она будет так же рада его прощению, как он будет рад ее простить. А потом он обнимет ее…
Быстро спустившись по Трапу, Дерек повернул к своей каюте и резко остановился, услышав голоса за дверью каюты Одри. Джиллиан. Он безошибочно узнал ее мягкий, нежный голос.
Но там был еще один голос, низкий мужской голос, что-то ей говоривший.
Дерек пинком распахнул дверь.
Гибсон… Джиллиан в его объятиях…
Молниеносное движение, и кулак Дерека с хрустом врезался в нижнюю челюсть Гибсона. Тот, отлетев, со всего маху врезался спиной в стену и с ошалелым видом сполз на пол. Дерек угрожающе оскалился, когда Кристофер, помотав головой, с трудом поднялся на ноги и со сжатыми кулаками шагнул вперед.
Между ними неожиданно проскользнула Джиллиан и остановила Кристофера. Стоя спиной к Дереку, она что-то зашептала ему на ухо. Ревность Дерека взыграла с новой силой.
— Отойди-ка в сторону, Джиллиан!
Джиллиан как ужаленная резко обернулась к нему:
— И не подумаю! Я не позволю тебе заставить Кристофера сделать то, о чем он потом будет жалеть. И все потому, что он просто поддержал меня!
— Неужели ты пытаешься меня убедить, будто упала, а Гибсон оказался тут как тут и проявил галантность? — издевательски хохотнул Дерек. Смех был недобрым. — Если ты рассчитываешь, что я поверю в эту…
— Но это правда!
Дерек взглянул на Гибсона с откровенным вызовом:
— Это правда, Гибсон?
Юноша смерил капитана ледяным взглядом и односложно бросил:
— Да.
— Подлец!
Гибсон опять рванулся к капитану, и Джиллиан снова остановила его. Дерек разве что не дымился от ярости.
— Убирайся отсюда, Гибсон! И чтобы я тебя здесь больше не видел!
Какое-то мгновение Кристофер колебался, а потом молча обошел капитана и вышел в коридор. Дерек вновь повернулся к Джиллиан.
— Я тебя предупреждал…
— Ах да, я и забыла! — Улыбка Джиллиан была холодна как лед. — Мой хозяин приказал, чтобы, кроме него, ко мне не прикасался никакой другой мужчина независимо от обстоятельств. Как восхитительно иметь возможность запрещать и приказывать, при этом ничем себя не ограничивая!
Наглая, нахальная стерва…
Повернувшись на каблуках, Дерек ринулся в коридор, ворвался в свою каюту и с треском захлопнул за собой дверь. Стоя в звенящей тишине посередине каюты, он пытался справиться с бушевавшей внутри яростью.
Дерек снова вернулся к уже знакомой мучительной мысли.
Все началось много месяцев назад в Лондоне, когда прекрасные, колдовские глаза Джиллиан впервые посмотрели на него.
