Ирмгард, конечно, красавец… И богат… Фрося тоже… Хм… богата… Замки в Британи у одного, Италии и Венгрии у другого… А может, Юфрозину не убить хотели, а похитить и силой заставить стать чьей-то женой?
Мысли текли неспешно, лениво, сворачивая туда, где было интереснее, безопаснее.
Ах, Венгрия… У Дуная замок Влада Цепеша — графа Дракулы… В подвале сундуки с золотом и драгоценными камнями…
Глава 29
Казалось, что она только-только закрыла глаза, как послышался стук в дверь. Сев в постели, покачиваясь, Наташа не могла сообразить, где находится. Сквозь лёгкий занавес тумана в открытое окно робко пробивался луч солнца. За дверью послышался голос Кэйти:
— Вы закрылись, госпожа?
Наташа огляделась и, сфокусировав взгляд на связанных ручках двери, вспомнила ночные приключения. Открыв дверь, хмуро смотрела на служанку. Хотелось вытолкать её за дверь и снова улечься спать, но долг трубил идти к Юфрозине.
— Графиня встала?
— Она ушла в молельню. А вас ждёт сапожник.
На окне стоял поднос с завтраком. Наташа принюхалась. Как бы вкусно ни пахло, она пойдёт есть в кухню из общего котла. События вечера всплыли перед глазами. По мере воспоминаний они округлялись. Вспомнилось всё отчётливо, до позорных мельчайших подробностей.
— Уф, — не хватало слов. Зарделись щёки. Лучше об этом не думать. — Кэйти, я видела красивую светловолосую девушку с длинной косой. Ты должна знать, кто она.
Служанка, расчёсывающая волосы госпожи, без особого энтузиазма ответила:
— Это Эрна, дочка мельника. Она прачка. Невеста господина командующего.
Безземельный барон и прачка. Значит, любовь. Или Бруно развлекается? А Кэйти продолжала рассказывать:
— Эрна самая красивая девка в деревне. У неё отбоя от парней не было, пока господин командующий не устроил её в замок. Они скоро пойдут в церковь. Эрна всем уже сказала.
Наташа горько усмехнулась. Значит, Бруно обычный бабник. Вот и верь им.
— Кэйти, а сколько тебе платит хозяин за работу в замке? — сменила она тему.
— Два шиллинга в год, госпожа.
— А что можно купить на них?
Девочка задумалась:
— Ну, овцу, можно купить.
— Год работать на овцу. Негусто. А конь сколько стоит?
— Как и хорошая корова — десять шиллингов, госпожа.
— А деньги куда тратишь? На ярмарку ездишь за покупками?
— На приданое собираю. Это когда ещё соберу, — хихикнула она.
— И много надо?
— Шестьдесят шиллингов. Тогда муж зажиточный будет.
— А если нет такой суммы, значит, за бедняка пойдёшь? — рассмеялась Наташа, не веря в подобное.
— Или вдовца с детишками, — серьёзно продолжила Кэйти. — Я так не хочу. Мне Кристоф поможет с приданым. Ему хозяин хорошо платит.
Посматривая, как служанка старательно заплетает её волосы, Наташа утвердительно кивнула. Как же сыну не помочь? Свой же, хоть и бастард.
* * *
Сапожником оказался невысокий пожилой мужчина. Приятное улыбчивое добродушное лицо располагало к общению. Он низко поклонился и робко застыл у двери:
— Хозяин приказали обувь вам пошить. Что шить будем, госпожа?
— Шить? Вот такое, — протянула Наташа балетку. — А также подклеить носок.
Сапожник тщательно рассмотрел обувь и вздохнул:
— Так у меня не получится.
— А как получится? — испытующе смотрела на него девушка. Она и не рассчитывала, что кто-то сможет повторить подобное без необходимых инструментов и материалов.
Он достал из плетёной корзины пару мягких женских туфель, подал госпоже:
— Только вот такие.
Наташа примерила туфли. В виде высоких тапок, без каблучка, с длинными носами и грубыми швами на пятке, они оказались ей велики. Лыжи лыжами.
— Делаем так, — решительно начала она, водя пальцем по подошве. — Здесь толще, — поймав непонимающий взор мужчины, пояснила: — Ну, в несколько слоёв грубой кожи подложить, если толстой нет. Можно прошить между собой. А под пяткой ещё несколько слоёв добавить, чтобы они не так быстро протирались и каблучок появится. Пора на новый уровень выходить.
Она подозвала Кэйти:
— Покажи, в чём ты ходишь? — удивлённо вскинула брови Наташа: — Деревянная обувь? Бред. Дай померить.
По размеру деревянные башмаки оказались чуть великоваты, и это выглядело ужасно. Сделав несколько шагов, девушка едва не упала. Рассмеявшись, она топнула ногой. Стало понятно, почему так громко стучали подошвы обуви прислуги.
— Разве это можно носить? — рассматривала Наташа клоги. А прислуга даже бегает в этом. — Похожи на наши сабо. Только у нас подошва деревянная, а верх из кожи. Мне наши сабо нравятся.
— У меня есть хорошая обувь. Только на каждый день её жалко. Надеваю по особым случаям, — оправдалась Кэйти.
— Носок туфельки должен быть закруглённым, — заглядывала Наташа в глаза сапожнику: понимает ли он её? — Пятка изнутри подшивается гладким пятачком кожи, чтоб шов не натирал. Её можно укрепить ещё одним кусочком кожи. Сделайте мне туфли на шнурках. Вы колодки делаете? Нет? Так ведь неудобно шить на весу без колодок. Вот как раз они и делаются из дерева по размеру и объёму ноги. Затем кожа натягивается на неё и шьётся непосредственно на колодке. Сами должны сообразить. Смачивается, сохнет. Поэтому лежит на ножке, как влитая, — спешила она поделиться своими знаниями. Сапожник слушал госпожу очень внимательно. — Ведь у вас постоянные заказчики? Значит, можно сделать всем колодки один раз и с ними работать. Я понятно говорю? — тяжело вздохнула она.
— Я попробую, — кивнул он. — Вроде ничего сложного нет. Такое никогда в голову не приходило. Отец мой так шил и дед. Это я заберу. — Подхватил он балетки. — А вы примерьте ещё вот такие, — достал из корзины другую пару туфель. — Они поменьше будут.
Туфельки оказались впору. Не очень удобные из-за длинных носов, но не оставаться же босой.
— Спасибо, — улыбнулась девушка, представив, как выглядит со стороны. Оставалось пошить несколько платьев. Жизнь налаживалась.
— Ну, что, всё сделал, как я велел? — в приоткрытую дверь, как вихрь, влетел Бригахбург. Выглядел он бодрым и весёлым. Светлая рубаха навыпуск, тёмные кожаные штаны, высокие ботфорты заляпаны грязью. По всему было видно, что граф бодрствует давно.
Наташа от неожиданности втянула голову в плечи. Лицо покрылось румянцем. Она опустила взор на носки новых туфель. Не смела поднять глаза на мужчину, от поцелуев которого так откровенно таяла вчерашним вечером. Стыдно-то как. Как теперь она будет смотреть ему в глаза?
Убедившись, что сапожник закончил снимать мерки, Герард вручил ему монету:
