– Эй, тело-то одно…
– А ты вредина.
– И ты не лучше.
Девушки рассмеялись и благополучно забыли и про Анжелику, и про разговор. Тем более Малене искренне стало интересно, что сказал покойник и кому.
Пришлось показывать фильм.
* * *
Элинор Ардонская порхала по замку словно бабочка.
Она перелетала от дома Домбрийских к королевскому дворцу, потом к портному и опять во дворец!
Боги, благословите Марию-Элену Домбрийскую!
Какой же Астон умничка! Какой он замечательный и сообразительный, как он сразу понял, что надо поддерживать герцогессу, а не вдовствующую герцогиню, и как все замечательно получилось! Просто восхитительно!
Теперь она одна из дам королевы, дочери – фрейлины, и ждут их блистательные перспективы, только успевай женихов перебирать. А уж после свадьбы герцогессы с братом короля…
А ведь Мария-Элена внятно объяснила, что берет Ардонских под свое покровительство! И маркиз Торнейский от этого слова не откажется, даже если станет регентом!
Перспективы завораживали.
Да настолько, что Лорену графиня Элинор даже не заметила. А когда поняла, кто стоит в коридоре, просто сделала реверанс и хотела пройти дальше. Остановил ее свистящий шепот:
– Рас-с-с-свлекаеш-ш-ш-ш-шьс-с-с-ся?
Так могла бы шипеть гадина. Опасная, смертельно ядовитая – и атакующая.
Но за своих детей любая женщина самой страшной гадине голову отвинтит и скажет: оно так само получилось. Даже совестью не угрызнется. Так что графиня Элинор прищурилась.
– У вас ко мне дело, ваша светлость?
– Думаешь, самые умные? Да?
Примерно так Элинор и думала. Что и озвучила:
– Если мы в милости у короля, а вам бы лучше при дворе лет пять не появляться…
Лорена побледнела, потом покраснела…
– Что, полагаешь, тебе все это так просто с рук сойдет? Да? И тебе, и твоим выб…кам, и этой малолетней б…?!
Графиня по-простонародному уперла руки в бока. Оскорблять ее дочерей? Да и за Марию-Элену она бы сейчас шкуру спустила, хоть с Восьмилапого. На сувениры бы разделала.
– По себе судишь? Сама продавалась с малолетства, так думаешь, все такие же?
– Я-то герцогиня…
– Вдовствующая. И отправишься ты во вдовий дом в Донэре и доживать там будешь или в монастырь, к дочке-потаскушке! Там тебе и самое место! И язык придержи, чай, не на конюшне с любовником!
– Убью!
Лорена взвизгнула гарпией и бросилась вперед, желая выдрать у графини пару-тройку клоков волос. Не получилось. Перехватил вовремя появившийся Дорак Сетон.
– Извольте успокоиться, ваша светлость.
Лорена выдохнула и обмякла в сильных мужских руках.
– Дорак… проводи меня, мне дурно.
Даму вежливо сгрузили в ближайшее кресло.
– Простите, ваша светлость. Моя невеста такого не одобрит.
– Не… вес… та?!
Последняя соломинка от души ломанула спину верблюда.
– Да, невеста. Ровена, компаньонка ее светлости.
Лорена закрыла глаза.
Ненадолго, на пару минут. А потом открыла их, уже совершенно спокойная.
Не бесилась, не кричала, просто смотрела.
– Значит, так?
Ответом ей стали решительные взгляды.
Да, так, и еще раз так, и вообще…
Лорена медленно встала из кресла и удалилась. Дорак и графиня Элинор переглянулись.
– Ядовитая гадина опасна. Как бы не цапнула, – изрекла графиня.
– Вот и скажите об этом ее светлости.
– Скажу…
Ах, если бы сказала. Хотя и Малена могла не принять это близко к сердцу. Но Дорак решил, что все сказано, а графиня просто забегалась и замоталась. И забыла.
Малена так ничего и не узнала. А Лорена…
Лорена готовила месть.
А время неумолимо шло к свадьбе. Даже – двум.
Матильда Домашкина
Платье было шикарным. И девушка в нем – тоже была очаровательна, куда там голливудским феям! Они-то киношные, а тут все в реальной жизни.
– Ты красавица, дочка, – искренне сказала София Асатиани, когда ее увидела.
Сейчас видели только Матильда и Малена. Они крутились перед зеркалом, они улыбались друг другу и были счастливы.
Белое платье, фата как символ невинности, венок из флердоранжа… все очень простое, гладкий белый атлас, чуть-чуть кружева, никаких безумно пышных юбок, просто, скромно, безумно элегантно.
Завтра Давид заберет ее из дома тети Вари. А откуда еще?
Не от родителей мужа ведь? И не из своей квартиры, это уж вовсе неправильно. Значит – тетя Варя. Та была тихо счастлива, узнав о свадьбе, и, конечно, согласилась. Пусть девочка у нее переночует, а уж она присмотрит.
Огорчало девушек только одно. Они так и не придумали, как начать разговор о зеркалах, а надо бы. Уже давно надо. Но…
Вот и сейчас Малена легла, сжимая в руке зеркальце в бархатном мешочке. Последнее время они стали спать с зеркалами, как с плюшевыми мишками. Беся-то осталась в доме Давида… шарик на лапках. Кто бы опознал в ней бывшую помойную кошечку? Такой меховой комок стал! Скоро и не поднимешь!
Аллодия, Аланея, дом Домбрийских
Лорена никого и никогда так не ненавидела, как эту соплячку.
Никого.
Никогда.
Как так могло получиться, что вся ее жизнь, ровная, уютная и налаженная, развалилась из-за какой-то девчонки? И ведь ничего уже не вернешь, ничего…
Дочь в монастыре, забрать ее оттуда можно, но скандал с Силантой такой вышел… на хорошую партию можно не рассчитывать.
Брат…
Лоран хуже, чем мертв. Что с ним, как он… из лап архона Реонара не вырвешься, это Лорена поняла. Сегодня она была у него на приеме.
Архон принял ее тотчас же, не заставил ждать, и это вселило определенную надежду. Но потом…
Стоило ей заговорить о Лоране, и архон перешел в атаку.
Ах, вы знали, что творит ваш брат? А почему не пресекли? Почему позволили ему издеваться над падчерицей, почему не сообщили о его странном, даже больше чем странном, увлечении травами? Вот герцогесса сразу поняла, что это такое!
Что теперь будет с Рисойским?
Вылечить уже нельзя, можно облегчить состояние. На площади на всеобщее обозрение выставлять не будем, все ж не простонародье, а благородный человек, но… из монастыря Лорана не выпустят. Будут лечить.
Читай – Лорена осталась одна.
