Глава 1
Июнь 1972 года по старому календарю, пятьдесят седьмой год Предела, двадцатый год Мира, Дикие Поля
– Я могу вам помочь, – чародей не столько говорил, сколько хрипел. Шулер с сожженной бородой и обгоревшим лицом держал его за горло. От них обоих шел дым, а по телу мага пробегали голубые искры.
Уже никто не сражался. Выжившие красноармейцы, сбившись в тесную кучку, сидели на земле под надзором Крушигора. Великан ходил вокруг них гордый, как павлин, скалясь, как собака, которой подарили ведро костей. На плече у него лежал автомат. Сара с Вандой лечили тяжелораненых. К удивлению Кутшебы, помогал им и Новаковский. Увидев Кутшебу, он пришел в замешательство, хотел что-то сказать, но все-таки промолчал. Он не знал, как объясниться. Кутшеба только кивнул ему.
– Можешь помочь? – спросил он чародея.
– Они сейчас начнут стрелять, – выдавил из себя маг, медленно синея. – Странно, что еще не начали.
– А ты спустишь нам с неба дирижабль?
– Лучше: я вас туда доставлю.
– Отпусти его, Шулер.
– Скорее меня моль сожрет! Эта скотина…
– Генерал Корыцкий велел передать вам привет, – из последних сил выдавил чародей, и, услышав это, Шулер ослабил хватку.
– Генерал… охо-хо, – Кутшеба аж причмокнул. – А ты на него, что ли, работаешь?
– Теперь уже как бы… да, – чародей выдохнул. – Если вы меня не убьете, конечно. Решайте быстрее, времени мало.
– Больше, чем ты думаешь. Как ты меня туда перенесешь?
– Принесете мне Хитреца?
– Кого?
– Его петуха, – подсказала Сара. – Крушигорушка, отправь за птицей кого-то из тех твоих.
Освобожденный из клетки петух за несколько мгновений вырос до размеров коня. Чародей вскочил ему на спину и с высоты протянул руку Кутшебе.
– Он понесет нас двоих. Быстро!
Никто в них не стрелял, как будто Брык забыл, что на дирижабле есть оружие. Пока они летели, маг с удивлением думал об этом, но всё понял, когда они приземлились на борту среди тел, разорванных большими клыками.
Волк Ветролап заворчал, завидев пришельцев. Глаза Мочки опасно заблестели.
– Ты! – закричал он и занес руку, над которой потемнел воздух от возносящегося заклинания.
В ответ чародей свел ладони, между которыми вспыхнул огонь.
– Хватит! Вы! Оба! – проворчал волк. – Мочка, помни, что ты обещал отцу!
– Они пришли за мной! – ответил одержимый, не отменяя заклинания. – За тем, что во мне еще осталось.
– Ты уже отцовский. Он знает это. Правда, господин Кутшеба?
– Правда. Мочка – ваш. Дирижабль тоже. Но только не тот, кто скрывается на его борту. Вы не убили его. Правда?
– Он прячется в трюме. – Мочка потер нос совсем детским жестом, как один из городских шалопаев, которых множество гоняло по дворикам Кракова. – Но картины оставите нам?
– Картины? – не понял Кутшеба.
– Те, из града. Они забрали все вместе с сокровищами.
– Картины Ростовых! – Кутшеба даже вскрикнул. Кто бы мог подумать! – Сокровища оставим вам, но картины – другое дело. Он один?
– Только он смог сбежать от меня, – просипел волк. – Забаррикадировался. Может, держит картины как заложников.
Не держал. Никто не сказал Брыку о том, что картины из Пристани Царьград живые. Кое-как завернутые в тряпки и обрывки местами прожженной ткани, они лежали под стенами. Если кое-кто из их обитателей и выглядывал наружу, то делал это украдкой. Брык бросил на них взгляд и понял, что от них не будет никакой пользы. Он не знал, зачем Якубовский взял на борт этот балласт. Однако подумал, что это дань декадентству, такому типичному для Западного мира, которого, может, и коснулась катастрофа Предела, но не помогла ему понять, как много на самом деле изменило вторжение марсиан. Живя на территории Революции и наблюдая, как можно превратить всю страну в живой организм, подчиненный одной мысли и воле, Брык открыл, какие возможности на самом деле давала миру магия. Всё могло быть формой энергии, а людей можно было сплотить еще сильнее, чем с помощью технологий или пропаганды. Революция указывала правильное направление развития человечества, даже если в красном государстве всё еще допускали много ошибок. Брык не считал себя коммунистом, не позволил заразить себя идеологией, которая превратила бы его в еще одного обезумевшего раба. Однако это не мешало ему видеть все достоинства новой системы.
Кроме картин, в трюме находилась также часть вещей, вывезенных с борта марсианского корабля. Трудно было понять их назначение. Из них двоих Якубовский посвящал больше времени инженерии. Единственное, что Брык узнал, это емкость с протобогом. А мог бы он сейчас использовать собранную там энергию? Создать для себя новое защитное божество вместо старого, которое так его подвело? А может, его покровитель уже спешит к нему? Может, он спас Якубовского?
Щелкнул замок в дверях трюма. Как это возможно?
