Книга Буря Жнеца. Том 1 - Стивен Эриксон

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123

Не все ли от начала до конца?

Восточные пустоши. Типичное описание места, которое рассказчики считают негостеприимным и неодолимым. Мы не можем ее завоевать, значит, она не нужна, пустая земля, пустошь. Ха, и ты считал, это нам не хватает воображения!

Одержимая призраками или демонами, бедная земля, где каждая травинка цепляется за соседку в диком ужасе. Солнце тут бледнее и греет слабее. Тени грязные, вода солоноватая и скорее всего ядовитая. Каждому племени требуется такое место. Чтобы герою-вождю было куда отправиться за приключениями с неясными целями и можно было накрутить истории с моралью. Увы, эта сказка далека от завершения. Герою нужно вернуться, чтобы освободить свой народ. Или уничтожить его.

У Тока воспоминаний хватило бы на целое поле битвы, и, как последний оставшийся в живых, он уже не питал иллюзий насчет величия – ни как свидетель, ни как участник. Одинокий глаз только и может, что неодобрительно коситься. Странно ли, что меня тянет на поэзию?

Серые Мечи были порезаны на куски. Растоптаны. Да, за свою жизнь они пролили крови столько, что хватит оплатить дань Псам – как принято было говорить у гадроби. Но что значила их гибель? Ничего. Пыль. И вот он в седле, в компании своих предателей.

Предлагает ли Красная Маска искупление? Он обещает победу над летерийцами – но они были нам не враги, пока мы не заключили тот договор. Так за что искупление? За то, что исчезли Серые Мечи? Ох, как нужно изворачиваться, чтоб увязать одно с другим, и как мне это удается до сих пор?

Плохо. Ни шепотка поддержки. И ворон не каркнет за плечом, пока мы маршируем на войну.

Ах, Тлен, как бы мне пригодилась сейчас твоя дружба. Хотя бы пару слов о тщете, пару слов поддержки.

Зарезали двадцать миридов, выпотрошили и освежевали, но не стали подвешивать, чтобы стекла кровь. Полости, оставшиеся от вырезанных органов, набили местными клубнями, тушенными на горячих камнях. Затем скелеты обернули в шкуры и все сложили в фургон, который ехал в обозе отдельно от остальных. Красная Маска готовится к близкой битве. Как обычно, как и все прочие. Он долгие годы думал о неизбежной войне.

Эх, Тлен, ты бы решил, что после всего, что я пережил, у меня не осталось мужества. Однако я не Скворец. И не Калам. Для меня все стало только хуже.

Марширую на войну. Снова. Словно мир хочет, чтобы я был солдатом.

Так пусть мир поимеет себя.

– Одержимый человек, – хрипло проворчал старейшина, потянувшись почесать жуткий красный шрам на шее. – Нам он не нужен. Потерянный во тьме. Мечтает бегать с волками.

Красная Маска пожал плечами, по-прежнему не понимая, чего старик от него хочет. Не боясь к’чейн че’маллей, старейшина бесстрашно вел древнего коня между Красной Маской и Саг’Чуроком.

– Ты должен был убить его.

– Я не спрашивал у тебя совета, старейшина, – сказал Красная Маска. – Ему полагается отсрочка. Мы должны обелить наш народ в его глазах.

– Бессмысленно, – отрезал старик. – Убей его, и не будет нужды обеляться. Убей – и мы свободны.

– От прошлого не убежишь.

– В самом деле? Такое, наверное, горько тебе слышать. Лучше забудь.

Красная Маска медленно повернулся к старику:

– Обо мне, старейшина, ты не знаешь ничего.

Кривая усмешка:

– Увы, знаю. Это ты не узнаешь меня, Красная Маска. А должен был бы.

– Ты из племени ренфайяров – как и я. И одной крови с Масарком.

– Это не все. Я стар. Понимаешь? Я самый старый среди нашего народа, последний из тех, кто… был там, кто помнит. – Старик улыбнулся еще шире, открыв гнилые зубы и острый, почти фиолетовый язык. – Я знаю твой секрет, Красная Маска. Я знаю, кем она была для тебя, и знаю почему. – Глаза, черные с красным ободком, сверкнули. – Тебе стоит меня бояться, Красная Маска. И прислушаться к моим словам – к моему совету. Я ведь буду ехать бок о бок с тобой. Отныне и до самого дня битвы. Я буду говорить от имени всех оул, от имени их душ. И знай: я не позволю предать их. Ни тебе, ни одноглазому чужеземцу и его кровожадным волкам.

Красная Маска молча смотрел вперед.

Прозвучал тихий смех:

– Не смеешь ответить. Не смеешь ничего сделать. Я – нож, нависший над твоим сердцем. Бояться меня не нужно, если ты не замыслил зла. Желаю тебе завоевать великую славу в этой войне. И покончить с летери раз и навсегда. Надеюсь, твоя рука принесет победу – давай вместе стремиться к этому.

Наступило молчание.

– Говори, Красная Маска, – прорычал старейшина. – Иначе я заподозрю, что ты меня не уважаешь.

– Покончить с летери, да, – хрипло произнес, наконец, Красная Маска. – Победу оул’данам.

– Хорошо, – хмыкнул старик. – Хорошо.

Волшебный мир исчез внезапно, как будто захлопнулась крышка сундука. Этот звук всегда пугал ее, заставляя замереть. Там, в городе, полном вони и шума, был домоправитель – тиран, ловивший детей рабов, которые «его разочаровывали». Провести ночь в пахнущем плесенью бронзовом ящике – хороший урок, правда?

Стайанди однажды провела ночь взаперти – примерно месяца за два до того, как рабы отправились с колонистами на равнину. Тяжелый удар закрываемой крышки действительно показался концом света. Ее вопли заполняли тесный сундук, пока что-то не сломалось в глотке, пока крики не превратились в тихое шипение.

И с тех пор она онемела. Впрочем, это ей помогло, потому что ее отобрали в челядь Хозяйки, как ученицу служанки. В конце концов, ни один секрет не сорвется с ее губ. И она оставалась в доме, не считая выездов в усадьбу.

Волшебный мир. Столько места, столько воздуха. Свобода голубых небес, нескончаемый ветер – и тьма, освещенная бесчисленными звездами; она и не представляла, что такая жизнь где-то существует.

А потом однажды ночью все прекратилось. Жуткий кошмар обернулся явью.

Абасард…

Она бежала во тьму, ошеломленная его гибелью – брат сам бросился наперерез демону и умер вместо нее. Легкие босые ножки уносили девушку прочь, и только шуршание травы отдавалось в ушах. Звезды сияли, равнина купалась в серебре, ветер остужал капли пота на коже.

Казалось, ноги пронесли ее через весь континент. Прочь из владения людей, рабов и хозяев, прочь от стад, солдат и демонов. Она осталась одна – встречала множество рассветов, мутных закатов; одна на равнине, тянувшейся без конца во все стороны. Она видела диких зверей – всегда издалека. Быстрые зайцы, антилопы на гребнях холмов, ястребы, кружащие в небе. По ночам доносился вой волков и койотов, а однажды гортанный рев медведя.

Она ничего не ела, и постепенно приступы голода прошли; она словно парила и видела все с необычайной ясностью. Воду слизывала с покрытых росой травинок, лакала из отпечатков копыт оленей и лосей в низинах, а однажды нашла родник, почти незаметный под густым кустарником, над которым порхали сотни мелких пташек. Именно их чириканье привлекло ее внимание.

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123