К сожалению, теория и практика отнюдь не сиамские близнецы, и тренировочная хлебная корка упорно валялась у ножки кровати, как будто ее туда приклеили. Не добавляла оптимизма и мысль о том, что начинающим керторианским волшебникам их более старшие и умудренные опытом коллеги наверняка объясняли, как именно следует обращаться с непокорными предметами, я же пыталась изобрести велосипед, не имея никакого понятия о том, что такое колесо. Но мое кредо — никогда не сдаваться, поэтому утром третьего дня я в сто первый раз попыталась подчинить своей воле позеленевший от вредности объект. И разумеется, когда мне почудилось, что он дрогнул, раздался звук отпирающихся засовов.
В результате при появлении хозяина замка на моем лице, по-видимому, возникло далеко не самое любезное выражение, о чем он и поставил меня в известность, после того как поздоровался и занял прежнее место за столом.
— Такое впечатление, герцогиня, будто вы не очень рады моему приходу.
— Отчего же, тут скучновато, знаете ли… Хотя мои эмоции по поводу вашего визита в большой степени зависят от того, с чем вы пожаловали.
— А я пока не знаю. — Если он рассчитывал меня удивить, то, безусловно, ему это удалось.
— Вам нужна еще какая-то информация? — на всякий случай поинтересовалась я.
— Нет. Меня не интересует вся эта ваша мышиная возня.
Очень захотелось спросить: «Так зачем же вы пришли?», но поскольку ответ, похоже, был: «Да просто поговорить с вами еще разок», то я крепко подумала, прежде чем снова открыть рот. И получилось у меня вот что:
— Вам трудно принять решение, но невозможно больше с ним тянуть, не так ли?
— Вы правы. Граф Танварт передал, что прибудет за вами в два часа пополудни.
Не могу сказать, что восприняла новость с радостью или хотя бы спокойно — после слов герцога в области желудка моментально сформировался эдакий малоприятный холодный комок. Однако я промолчала, поскольку попытки торопить, а уж тем более давить на него могли привести к фатальным последствиям. И после небольшой паузы он действительно заговорил, негромко и очень спокойно, отчего я начала нервничать еще больше:
— Ваш проклятый заговор уничтожил мою семью, и надо ли пояснять, как я отношусь ко всем без исключения его участникам. Я бы с удовольствием всех вас уничтожил, но, признаю, это выше моих сил. И конечно, самым разумным поступком с моей стороны было бы не вмешиваться в ваши игры, надеясь, что вы благополучно перегрызете друг другу глотки. Когда вы захотели узнать место тайного хранилища Сара, я без колебаний выдал имевшиеся у меня сведения, потому как был уверен, что вы там свернете себе шею… Но вы шею не свернули, а я благодаря Танварту оказался в ваши дела замешан. Разумеется, я не поверил ни единому слову из той чуши, которой он меня потчевал, но согласился выполнить его просьбу. Не буду прикидываться, будто действовал из бескорыстных побуждений, повинуясь какому-нибудь нелепому чувству долга. Нет, я тоже рассчитывал извлечь выгоду из сложившейся ситуации, но просчитался. Дочь Принца — слишком опасная игрушка, а, как ни удивительно, стать покойником я не спешу.
Звучало обнадеживающе, но можно было не сомневаться, что в следующей части предполагаются новости похуже, и они не заставили себя ждать.
— Теперь у меня есть выбор из трех возможностей. Помочь Танварту, ничего не предпринимая вообще, в какой-то мере помочь вам или же помочь Ректору, просто сообщив ему о том, что здесь происходит. Поскольку для нейтральной стороны всегда выгоднее держаться того, кто сильнее, то последний вариант явно предпочтительнее. Не знаю, чем занят Принц и что происходит за пределами Кертории, но здесь властвует Анг Сарр и сдавать свои позиции не собирается… Однако при всей очевидности выбора что-то мешает мне так поступить.
— Неужели мое личное обаяние? — Это была опасная шутка, но он даже бровью не повел.
— Возможно. А возможно, и ваше упрямство. После общения с вами у меня создалось ощущение, что вопреки всему вы способны одержать победу над Ректором.
— Похоже, на моем месте было бы крайне полезно убедить вас в том, что действительно могу… Но я не хочу уподобляться Танварту.
Похвалы за искренность я не дождалась, хотя герцог кивнул, как бы подтверждая, что слышал мои слова. После чего надолго умолк и с абсолютно непроницаемым выражением лица приступил к изучению кладки над моей головой, а я не могла не заметить себе, что вот он, повод отличиться. Проявив тонкость, перетянуть его сейчас на свою сторону было бы поступком, которым смело можно гордиться впоследствии, не говоря уж о ближайших перспективах. Но, увы, блеснуть не довелось…
— Вы весьма сообразительны, герцогиня, но вряд ли угадаете причину, побудившую меня принять именно такое окончательное решение. Я вам даже ее скажу. Подумалось мне сейчас, что если все же забыть о сохранности своей шкуры и сосредоточиться на главной цели — доставить всем вам максимум неприятностей, то ни в коем случае не следует выводить вас из игры… Итак, каким образом я мог бы вам помочь?
Я постаралась в лучших местных традициях чувств не демонстрировать, что заняло добрых секунд десять, а потом сладко улыбнулась:
— Ну, начну я, пожалуй, с графа Танварта, раз уж он все равно сюда собирается.
Глава 4
К чести герцога Девейна стоит признать, что если уж он пообещал вам помочь, то на него можно положиться. Мои идеи не подвергались критике, пожелания немедленно выполнялись, и он даже соизволил побеспокоиться о том, что мне самой в голову не пришло. А именно: каковы бы ни были умственные способности графа Танварта, которые мы оценивали примерно одинаково, не следовало забывать, что он является действующим чародеем, способным — особенно если вспомнить нашу последнюю встречу — легко справиться с оппонентом. Я в запале подготовки авансцены для приема дорогого гостя об этом позабыла, но Девейн самолично сгонял куда-то в недра своего замка и вернулся с простеньким, но симпатичным колечком, которое во включенном состоянии защищало владельца от большинства разновидностей магических нападений. Это вот «большинство» прилива оптимизма у меня не вызвало, но представлялось очевидным, что ничем лучшим герцог не располагает. А посему я ограничилась «искренней благодарностью»…
В два часа пополудни я, одетая в безупречно чистое платье, умытая, причесанная, источающая нежный аромат духов, сидела в комнате наверху одной из башен за накрытым столом, пила кофе и намазывала джем на половинку булочки. Стоило мне впиться в нее зубами, как створки двери распахнулись, и вошел граф Танварт. Ради выражения его лица стоило трое суток провести в плену — настолько искреннее изумление отразилось на нем, едва он узрел идиллическую сценку ленча. В легкой растерянности граф оглянулся на дверь, но та уже закрылась.
— Добрый день, Дин, — гостеприимно улыбнулась я. — Присаживайтесь, прошу вас. Хотите кофе? — Ответа не последовало, но я все же взяла кофейник, наполнила заблаговременно приготовленную чашку и подвинула ее к противоположному краю небольшого столика. — Угощайтесь, граф. Напиток не отравлен. Да и булочки сегодня очень удались. Что такое? — Приподняв одну бровь, я невинно осведомилась: — Вы чем-то удивлены? Ах да, наверное, с этого стоило начать, извините. Так уж вышло, что отныне мы с вами поменялись ролями — теперь вы у меня в плену. Забавно, не так ли? — И я доела начатую булочку.
