Исполнен вечер истинной красы, Святое время тихо, как черница, Проникнутая благостью; садится Светило дня, как в облаке росы[126]…
При желании я мог добраться туда на машине: вниз с холма, потом с милю вокруг него. Но я не хотел рисковать: что если Сид вернется, увидит пустой дом, кругом ни души, ни машины, ни записки? Невзирая на усталость, я решил оправиться пешком – через лес это полмили максимум.
Перед уходом включил свет на крыльце и поднял записку на антенне чуть повыше. И двинулся в путь, до того уставший, что тазобедренные суставы ныли в своих впадинах, через темнеющий лиственный лес к западному склону, где передо мной открылось небо, неровно обрезанное снизу главной горной цепью, уже черной сейчас. Длинная облачная гряда, которая совсем недавно была серебристо-огненной, как покрывающийся пеплом уголь в дровяной печи, остывая, сделалась фиолетовой. Вдоль холма под углом шла оставленная ледником выемка, почти не заслоняемая деревьями. Мой взгляд побежал по ней в поисках подсвеченной красным фигуры в хаки.
– Сид! – позвал я снова.
Никого.
Когда я возвращался, в лесу уже было так темно, что пришлось зажечь фонарик. “Видишь? – сказал мне мой ум, когда луч заплясал на пнях и папоротниках впереди. – Тебе понятна его зависимость, разве нет? Она сказала, что рано или поздно понадобится фонарик, и была права. Как всегда”.
К тому времени я уже был не просто озабочен, а по-настоящему встревожен. Я растранжирил четыре часа с лишним, я давно уже должен был организовать поиски, не надо было беречь пикник. Освещенное крыльцо, когда я, миновав конюшню, поднялся к дому, не ободрило меня, потому что я сразу увидел: “рамблер” стоит на том же месте, и над ним белеет, заимствуя свет не то от лампы над крыльцом, не то от луны, записка.
Я был решительно настроен сразу двинуться на холм и отправить семью на поиски, но тут на кухне зазвонил телефон. Я ринулся к нему и взял трубку.
– Алло!
– Милый, это я, – сказала Салли. – Ты вернулся. Ну как?
– Что?
– Пикник. Как все прошло? Когда мы вышли, мы увидели, что вас уже нет, что “мармон” уехал.
– А… – сказал я. – Да, все прошло хорошо.
– То есть их ее отсутствие не остановило.
– Не остановило. Но, конечно, они ощущали ее отсутствие. Оно их не остановило, потому что почти никто из них не знал…
– Ты дышишь так, как будто запыхался.
– Прибежал из двора.
– Как Сид?
– Ничего. Исполнял свои обязанности. С ним все будет нормально.
– О, я так рада, – сказала Салли. – Я боялась… А ты-то как? Трудно с ним было? Ему выдержка не изменяла?
– Я не замечал.
– Хорошо. Потому что, ты знаешь, ей она изменила. Она сидела, смотрела в окно и плакала всю дорогу. Поступив с ним так, почувствовала, что с собой так поступила.
– Ужас, – сказал я. – Вы устроили ее там? Вернетесь сегодня?
– Нет, поэтому я, как только решила, что вы уже могли вернуться, сразу позвонила. Мы приедем завтра до полудня. Мы не стали надолго оставаться с Чарити, потому что она очень устала и ослабела. Только что, после ужина, повидали ее опять, и еще раз придем завтра перед отъездом. – Пауза. – Ларри.
