Лесовну аватар помнил при жизни. Старушка в противовес сухонькому мужу была кругленькой и белой, ровно мешочек муки. С улыбкой жила, с улыбкой умерла в окружении семьи и многочисленных приятельниц. Аватар перевёл взгляд на высокую крышу пивоварни, чтобы не видеть оскаленных почерневших зубов. Вжик!
Меч Прокопия был, скорее, бутафорским, сделанным гномами на заказ как дань погибшему воину. Перерубленный Льдом посередине, клинок Прокопия отлетел в сторону. Следом покатилась его голова. Прощайте, капитан, покойтесь с миром…
Ренита обнимает дочь, выгораживает от зла живых. Материнский инстинкт, факт! Ха! Легкомысленная Алесса останется котёнком лет до ста, пока не сообразит, что чужие котята уже нянчат собственных.
Горожане словно обезумели. В каком-то фанатичном экстазе льют и льют за ворота масло, переводят почём зря. Не додумаются же…
— Нет! — кричит, но не слышат. Что ж вы делаете?!
Над кольями мелькнула черноволосая голова, и они с Береном встретились глазами. На долю секунды аватар отвлёкся, и, если бы не отчаянный кульбит Ржавого, лежать ему с перебитым позвоночником.
Пресветлая, тушить!!! Нельзя выпускать огонь на волю…
Снег повалил внезапно, тяжело, ровно волшебством притягиваясь к стене и мертвецам. Почти такой же чистый и холодный, как на Севере, пеленой отгородил тех, кто спрятался. Хвала Саттаре! Хвала Небу! Хвала снегу!
Лёд и Пламя нетерпеливо дрожат, но в толпе не размахнуться, и аватар молниеносно задвигает их в ножны. Упаси Пресветлая, кто-то из стражников решит подобрать.
Спасательный отряд уже близко. Плугом врезается Аким в толпу разупокоенных, промасленный факел так и мелькает. Рыча сквозь зубы, стражник разваливает напополам тех, чей покой некогда охранял. Две белоснежные плети осветили замаранный гарью ночной воздух, и по толпе мертвецов прокатилась судорога. Теофан?!
— Держись, капитан!
Держится. Кто-то истлевший почти до скелета впивается заострившимися клыками в запястье, перекусывая кость и почти вырывая руку из плеча. Больно, мерзко. Но не так страшно, как гореть заживо.
«Хозяин!!!»
Симка, Симка, прости… Знал бы, что всё закончится так, и переломил проклятую гордость, попросил мага Теофана разорвать связь с домовым.
Лопари наваливаются всей массой, шипящей и свистящей. Вокруг мерцают могильным светом жадные глаза, смрад заполняет лёгкие. Он расшвыривает мертвецов плечами и локтями, но те наползают неумолимой лавиной.
Его свалили и, полосуя куртку, вцепились в руки, ноги и открытую шею. Сквозь восторженное урчание нежити пробился отчаянный женский крик.
До чего же нелепо умирать так…
— Вилль!
Что, Леська, вещь испортилась? Счастья тебе с горячими южными абырыкосами. И прости за ковжупень — сорвалось…
Вилль уже не знал, что Берен, взревев раненым зверем, с нечеловеческой силой отдирает от него покойников, одного за другим. Не слышал вой Тиэлле, ещё волчонком клявшейся в верности до последнего вздоха. Не чувствовал, когда Аким забросил его на плечо, и стражники в окружении волчьей стаи с боем прорывались к городу.
И он не видел, как вредная Леська из леса, упав на колени и нащупав слабую пульсацию в запястье, перебирала его пальцы и торопливо шептала:
— Терпи, солнышко, всё закончилось. Я сейчас, сейчас…
Дома Алесса распорядилась уложить Вилля на плед возле печи — небось, не застудится. Работёнка предстояла пыльная, но не то, чтобы совсем уж неприятная. Мыть его придётся целиком, а потом, когда перебинтованный эльф отправится в кровать, она выстудит зал до инея, чтобы выветрилась последняя липкая память о скверне.
Господин Берен Грайт мигом сообразил, почему воспитанник должен остаться в одиночестве. И на правую руку Алессы посмотрел с выражением, да только каким, девушка не разобрала. На Теофана, истово рвущегося помочь, ей даже пришлось зашипеть. Градоправитель увёл и Акима, и Эртана, и Темара, и осталась знахарка с котом, полуживым Виллем да ведром студёной колодезной воды на печке.
— Он поправитсся, госспожа, — мяукнул кот, осторожно тронув её лапой.
— Знаю, — эхом отозвалась девушка, отводя глаза. Локтем попробовала воду, как делают, купая новорожденных.
Лишь когда Вилль, не приходя в себя, выхлебал две кружки воды с толикой подогретого красного вина и травами, Симеон рискнул нырнуть в его подсознание. Просидев с полчаса неподвижным истуканчиком, кот сморгнул и ошалело вытаращился на знахарку.
— Дверь запри и никого не пусскай, госспожа. Это приказ-сс! — и кот исчез, оставив Алессу недоумевать.
Глава 15
Слезинки медленно катились по стеклу, тонкими ручейками прокладывая им одним ведомые дороги. Вторая оттепель своенравно нагрянула ночью вопреки всем законам природы. Что ж, Северинг и город необычный, и погода у него своя собственная. Алесса не удивилась бы даже ливню с грозой, ибо душа просила как раз хорошенькой бури. Симка нашептал ей правду ещё у ворот. Именно поэтому девушка спровадила Рениту с дочкой к Марте. Буркнула сквозь зубы, сжав кулаки, чтобы когти не вылезли ненароком. И чхать она хотела, что лицо женщины побелело пуще прежнего. Толпа страждущих и соболезнующих была ей совсем ни к чему, и Вилля отнесли домой. Вдобавок, из чужого дома проще сбежать, если капитан Винтерфелл встанет утром с левой ноги. А с правой он не встанет никоим образом.
Наполовину отмытый Вилль походил на гранитную статую с разводами синяков и укусов по всему торсу. К счастью, драгоценные уши торчали с прежним задором, и Алесса, чтобы в очередной раз удостовериться в их наличии, убрала за левое мокрую прядь, пахнущую настойкой шалфея и хвои. Знахарка озадачилась таким вопросом: что делать со штанами? Ей не впервой было обмывать и мужчин, и женщин — издержки профессии, но Вилль… Вилль есть Вилль, и спасибо он ей скажет исключительно на орочьем ругательном. К тому же, его правая нога представляла собой наглядное пособие перелома со смещением, и очнувшийся не вовремя аватар вряд ли получит удовольствие от необходимой процедуры.
Вздохнув и отведя взгляд, она неуверенно взялась за ремень.
— Ууу… укушу! — голос был слабым, но пожелтевшие глаза не врали — он может.
— Уже мяса захотел? — невесело усмехнулась девушка, но руки убрала.
— Я и ем… мясо. Это с вами, людишками, привык ботву жрать.
Берта пришла за родителями.
— Вилль…
— Ты дверь заперла?
— Да, мне Симеон сказал. Зачем?
— Не важно. Иди домой.
И половина Стаи.
— Вилль…
— Уходи, Алесса. Я сам.
Маленькая Радда — некромант-убийца.
— Вилль, послушай себя! Ты меня гонишь на улицу, а сам просишь закрыть дверь. И, если я уйду, кто тебя запрёт?
