С помощью Сидоркина Вадим поднялся на ноги. Маша поднырнула ему под мышку с другой стороны.
— Маша, — шепнул он, целуя ее в висок. — Я выгляжу таким болваном.
Она взглянула на него сияющими глазами.
— Не надо сейчас ничего говорить. Я люблю тебя.
В зимнем саду царила влажная тропическая духота. Пальмы в кадках тянули к потолку свои растопыренные веером лапы, кактусы топорщили иголки, словно говоря неосторожному посетителю: «Не тронь!» Лианы, причудливо переплетаясь, змеились по стеклянным стенам, кое-где свисая вниз и почти касаясь головок двух молодых женщин, уютно расположившихся в плетеных креслах с цветастыми подушками.
Низкий мраморный столик был сплошь уставлен разной снедью и напитками. Поодаль журчал фонтанчик с золотыми рыбками.
— Не хватает только попугаев, — сказала одна из женщин, коротко стриженная длинноногая брюнетка.
— И милого маленького удавчика, — подхватила ее подруга.
— Бр-р-р!
— Дурочка, что ты понимаешь! Они такие сладкие, когда маленькие.
— Но он же рано или поздно вырастет.
— И будет совсем ручной. Будет лежать у меня на плечах, как боа, и есть из рук.
— А кого же это он будет есть?
— Мышек.
— Живодерка. На мою компанию можешь не рассчитывать.
Длинным наманикюренным пальцем она пошевелила лед в бокале и, вытянув изящные стройные ноги, казавшиеся еще длиннее в открытых босоножках на высоченных каблуках, положила их на скамеечку. Лиля, а это была она, покосилась на ее ноги, предмет ее постоянной зависти. Катька всегда нарочно выставляет их напоказ, раздраженно подумала она. Конечно, ведь больше похвастаться нечем, плоская, как доска!
— У тебя, я вижу, новая прическа, — заметила она. — Ничего, хотя раньше, по-моему, было лучше.
— Это уже не новость, — небрежно ответила Катерина. — Вчерашняя сенсация. Сашка просто тащится. Говорит, что чувствует себя со мной в постели, как с подростком.
— Не знала, что он поголубел.
— Не говори гадостей. — Катя состроила кислую гримаску.
— Шучу. Не дуйся, а лучше расскажи мне все последние новости.
Катя заметно оживилась. Ее бледное лицо слегка даже порозовело, остренький носик забавно задвигался, как у шустрой любопытной зверюшки, прищуренные глаза округлились. Все обиды и шпильки были мгновенно забыты.
— Ты же ничего не знаешь! Пока вы там загорали на своих Багамах.
— На Мадейре, — поправила ее Лиля. — Это далеко не одно и то же! Багамы — это так тривиально! Пол-Москвы там тусуется в сезон. Вот Мадейра — это класс!
— Не понимаю, в чем разница, — нетерпеливо пожата плечами Катя. — Острова и острова. Короче, Вадима на днях чуть не подорвали!
Она сделала паузу, любуясь произведенным эффектом. Лиля не обманула ее ожиданий. Замерев с полуоткрытым ртом, она уставилась на подругу, нервно теребя прядь длинных белокурых волос. Ни дать ни взять ошалевшая Барби.
— Не молчи ты, ради Бога, — простонала она. — Рассказывай!
— Сева за ним заехал, как всегда, утром. Звонил, звонил под дверью — не открывает. Только он вышел из подъезда, как машина рванула. Не слабо так, из дома половина стекол повылетала. Он сейчас в больнице, бедолага, с контузией, ожогами и еще кучей всяких прелестей.
— А Вадим? — еле слышно спросила Лиля.
— А Вадим в это время отлеживался в имении с разбитой головой.
— ???
— Он, оказывается, накануне ночью, никого не предупредив, помчался к этой свой свинарке, и там на него напал какой-то маньяк, приятель его девицы. Чудненькие у нее знакомые, ты не находишь? Шарахнул его по голове камнем, ее саму чуть не зарезал. Тут наудачу подвернулся местный мент и подстрелил его. Вот такая вот «голливудская» история. Сам виноват. Нечего якшаться с простонародьем!
Лиля, как ни была взволнована ее рассказом, не смогла удержаться от улыбки, вспомнив, что мать Кати была простой маникюршей. Тоже мне, аристократка липовая, язвительно подумала она.
— А где он теперь?
— У руля, как всегда. Сашка говорит, что у него крутая разборка была с партнерами. Они хотели провернуть какую-то аферу, а он им на яйца наступил. Вот они и решили то ли пугнуть его, то ли и вправду взорвать, да лопухнулись. Помнишь историю с Кивелиди, когда ему яду в телефон подсыпали? Вот, что-то в этом роде. Но ты же знаешь Вадима. Его голыми руками не возьмешь. Он их так всех перетряхнул, что мало не показалось.
— Ничто нас в жизни не может выкинуть из седла, — задумчиво процитировала Лиля.
— Вот-вот. Остригся почти под ноль, ходит с черной повязкой на голове. Хорош до жути. — Она мечтательно прикрыла глаза. — Даже завидно, что та-а-кой мужик достался не тебе, не мне, а какой-то свинарке.
— Послушал бы тебя Саша, — с удовольствием поддела ее Лиля. — А что это за прозвище такое странное — «свинарка»?
— Я придумала. По-моему, подходит.
— А по-моему, не очень.
— Что-то я тебя не пойму, подруга, — прищурилась на нее Катя. — И как это ты так лажанулась. Арсенчик, конечно, киска, но, извини, Вадиму и в подметки не годится.
— Он меня купил, — невозмутимо ответила Лиля, отправив в рот ломтик апельсина.
— А-а-а, — Катя многозначительно повела глазами по сторонам.
— Нет, не это. — Лиля с досады даже поморщилась. — Объясню тебе, пожалуй, чтобы не было лишних разговоров. Хотя ты вряд ли поймешь.
— Попробуй, — надула губки Катя.
— Вадим всегда был слишком независим, и я тоже. Нам было хорошо вместе, но в глубине души мы оба знали, что, в случае чего, мы прекрасно сможем друг без друга обойтись. Мир от этого не перевернется, понимаешь? А Арсен дышит для меня, буквально ест из рук. Я еще только подумаю о чем-то, а он уже спешит это выполнить. Поначалу я просто с удовольствием пользовалась этим, а потом поняла, что никогда не смогу сделать ему больно.
— Что-то тебя на высокие материи потянуло, — с деланной скукой в голосе протянула Катя. — Слабо верится. Это до первого огнедышащего жеребца с членом до колен.
— Я же говорила, что ты не поймешь.
Два года спустя…
Солнце еще только-только взошло из-за холмов, и свет его, еще неяркий и по-утреннему ласковый, проникая во все уголки спящего сада, разогнал, рассеял ночные тени, коснулся поцелуем чашечек цветов, и они, в ответ на ласку, засверкали капельками росы.
Вадим вышел на ступеньки, ведущие на лужайку, и с упоением втянул в себя прохладный, терпкий воздух раннего летнего утра. Вот и лето наступило, неожиданно для себя подумал Вадим. Это произошло, как всегда, внезапно, за одну ночь, по крайней мере, ему всегда так казалось. Все вокруг — деревья, трава, кусты, небо вдруг приобрели уверенный, цветущий, слегка самодовольный вид, будто подросток с мечтательными глазами и нежным пушком на щеках в одночасье превратился в зрелого мужчину, пышущего жизнью и здоровьем.
