Что касается технической стороны дела, в которой мы сегодня преуспели, то это просто смешно. Я извещу своего собственного прокурора, чтобы он установил границы влияния. Между тем, данной мне властью, назначаю вас Гай Валерий Грациллоний, трибуном, и возвращаю вас к вашим обязанностям в Исе.
На один единый миг броня спала. Германец и бритт глядели друг на друга, древние римляне, и Арден прошептал:
— Возможно, это последний мудрый поступок, который я могу совершить.
II
— Я люблю тебя, — сказала Дахут. — О, я пьяна от любви к тебе.
Сидя на тюфяке, сложив руки над поднятыми коленями, Ниалл посмотрел на нее, но ничего не ответил. Снаружи бушевал ветер. Набегали и уходили тени от облаков, ткань на окне колыхалась от тусклости до мерцания. От жаровни в комнате было тепло, хотя ценой близкого расположения и зловония.
Она села перед ним на колени, с распростертыми объятиями. На ее нагом теле блестел пот от их последнего соития, распущенные локоны прилипли, словно она была только что вышедшей из моря нимфой, подвижной, как тюлень, окрашенной поверх белизны золотом, лазурью и розовым.
Заискрились слезы.
— Ты мне веришь? — спросила она. Осипший голос был тонок от волнения. — Ты должен. Пожалуйста, ты должен поверить.
Он одарил ее улыбкой.
— Ты была достаточно горяча, — растягивал он слова.
— Из-за тебя. Раньше с мужчинами — я притворялась. Они думали, будто кажутся мне чудесными. Но лишь ты, Ниалл, лишь ты меня пробудил.
Он вздернул брови.
— Это так? Первый раз ты мне о них рассказываешь.
Она опустила руки и голову.
— Ты наверняка с самого начала знал, что я не девушка, — с трудом проговорила она. — Как бы я хотела быть ею для тебя.
Его тон смягчился.
— Для меня это не имеет значения, дорогая.
Когда он подвинулся ближе и погладил ее по волосам, она застонала от радости и приблизилась к нему. Он переменил позу, пока она к нему не наклонилась, опираясь на правую руку, левой обвивая ее. Она хихикнула и потрогала его за бедром.
— Когда ты будешь снова готов?
— Смилуйся, девочка! — засмеялся он. — Ты просишь старого человека.
— Старый, фу! — серьезно: — Ты — мужчина. Прочие были мальчиками или животными. Они не знали, не понимали.
— Тогда зачем ты их принимала? Она вздрогнула и отвела взгляд.
— Расскажи, — настаивал он. — Я знаю, какой опасной была для тебя эта игра. Зачем ты в нее играла?
Она по-прежнему хранила молчание. Он ослабил свои объятия.
— Если же ты не будешь мне доверять… — холодно сказал он.
Дахут перестал сопротивляться.
— Нет, пожалуйста, пожалуйста! Это оттого, что я боялась, боялась, что ты на меня осерчаешь. Что ты меня бросишь.
Ниалл снова ее обнял, сел поудобнее на ягодицы, высвободил руку для ласк. Пальцы играли ее сосками. Он быстро обнаружил, как сильно это ей нравилось.
— Я никогда не стал бы делать это охотно, дорогая, — пробормотал он. — Но видишь ли, мне нужна вся правда. Этот твой Ис мне совершенно чужой. Ты не позволишь мне совершить промах, который приведет к моей смерти?
— Никогда. Лучше я сама умру.
Решимость усилилась. Она смотрела прямо перед собой и говорила отрывистыми фразами, нарушаемыми лишь тем, что она слегка вздрагивала или мурлыкала, когда он доставлял ей особенное удовольствие
— Это долгая-долгая история, она восходит ко времени до моего рождения и зачатия. Как я хотела бы разделить это с тобой — моя мама, детство, одиночество и надежда — и мы это разделим! Разделим, потому что остаток моей жизни принадлежит тебе, Ниалл.
Кроме этого дня, коль скоро мне придется вернутся в тюрьму, в которой содержит меня отец. Ну, ты слышал. Здесь между грудей находится тот самый Знак. Я избрана, но не взята. Я священна, но не посвящена. Я, королева, у которой нет короля. Ниалл, мною движет не честолюбие, не тщеславие, даже не мстительность. Я знаю, знала всю мою жизнь — меня выбрали боги. Я — новая Бреннилис. Как она спасла Ис от римлян и моря, мне суждено спасти Ис от римлян и Христа. Я предназначена стать матерью грядущей эры. Но как мне исполнить свою судьбу без мужа, без короля? Нынешний, мой отец, меня отвергает. Он отвергает богов. Потому он должен умереть. Лишь его смертью заживет Ис. То, что я, его дочь, буду оплакивать его — это малость. Разве не так?
Я делала так, чтобы юноши ради меня восставали против него. А он их убивал. С тобой у меня было связано то же самое желание, Ниалл. Что ты одержишь победу и сделаешь меня первой из своих королев. Видишь, как сильно я тебя люблю, что сейчас признаюсь, сначала было не так. Так стало. Ниалл, если хочешь, я улечу вместе с тобой к тебе на родину. Мы можем исчезнуть прежде, чем кто-то узнает, что меня нет. Лучше быть твоей женщиной, среди твоих соплеменников, но в твоей хижине, лучше, чем быть королевой в Исе без тебя. — Она подняла голову. Голос ее звенел. — И пусть боги сделают самое худшее, что они могут!
Он долго молчал. Ласки продолжались, но мягко, не соблазняя, словно он утешал, ребенка. Завывал ветер. Наконец, он тихо сказал.
— Спасибо тебе, Дахут, дорогая. Твое доверие для меня лучший подарок, чем золото, жемчуга или господство над всей Эриу.
— Я рада, — сглотнула она.
— Но то, что ты мне предлагаешь, дорогая, я не могу от тебя принять, — продолжал он. — Ты слишком красивый цветок. Ты завянешь и умрешь в нашей дикой стране. Кроме того, я боюсь этих твоих богов. На морских просторах я тоже наслышан о гневе Лера. Если ты их подведешь, тебя будет преследовать их месть.
Она вздрогнула.
— И тебя. Нет, так быть не должно. — И с мукой: — Тогда ступай. Ступай один. Я буду продолжать жить воспоминаниями.
Он поцеловал ее в склоненную голову.
— И опять ты просишь невозможного, — сказал он ей. — Как бы я мог тебя бросить — тебя — и больше ни разу не стать ничем, кроме как оболочкой человека? Мы вместе, Дахут, до самой смерти, а может и после нее. Никогда меня не бросай.
— Никогда. — Она подняла губы. Долго горел поцелуй. Наконец, на мгновение став спокойным, Ниалл сказал:
— Смирись со старым воякой, милая. С годами я научился обдумывать наперед. Это молодые, не думая, бросаются вперед, и зачастую гибнут. Я должен передать тебе свою мудрость старика.
— Ты не старый…
— Слушай. Наш путь ясен, к моей радости и твоей судьбе. Когда Граллон вернется, я брошу ему вызов и убью его. — Он осклабился. — Тогда ты и в самом деле станешь королевой, истинной правительницей Иса, с простодушным варваром вроде меня на роль супруга.
