— Дорогая, Пендант со своим «Меркурием» удвоил мой доход.
— И, не сомневаюсь, удвоит еще раз. Я имею в виду престиж.
Вдумчивые статьи Лулу, посвященные похищению образа Мадонны Гваделунекой, удостоились высокой оценки, и ходили разговоры о том, чтобы собрать их в одну книгу. Это обстоятельство явилось для Нила более убедительным предлогом отказаться от своей книги. Муж и жена пишут книги на один и тот же сюжет?
Перед тем как расстаться с Катериной, они заговорили о Джейсоне Фелпсе.
— Знаешь, Катерина, я полагал, это ты его убила.
— Его убила Мирна.
Мирна? Этот синий чулок с кислым лицом и коротко подстриженными волосами?
Катерина рассказала, что давным-давно Мирна училась в аспирантуре в Беркли, и ее научным руководителем был Джейсон. Она в него влюбилась — по крайней мере, ее восхищение им было чем-то сродни любви. У них случился роман, который по прошествии времени стал для Мирны кульминацией ее жизни.
— Она была сражена наповал, когда узнала о наших с Джейсоном отношениях.
— Но он же выставил тебя за дверь.
— Мирна этого не знала. А я, сказать по правде, получала удовольствие, подначивая ее. Да, хорошая из меня получилась подруга, нечего сказать.
— Но ты ведь пошутила, сказав, что Мирна убила профессора?
— О, я говорила совершенно серьезно. Мирна сама призналась в этом. Я понятия не имела, что она приехала в Пинату.
— Мирна жила в «Тореадоре» все то время, пока там жил я.
— Судя по всему, пока меня не было, она приехала домой к Фелпсу, дрожа от возрожденной страсти. Проскользнув в кабинет, она подкралась сзади к Джейсону, сидевшему за письменным столом. Закрыла ему глаза ладонями, поцеловала в затылок и подула в ухо. А он вздохнул и сказал: «Катерина?» Тогда Мирна, вне себя от ярости, схватила полинезийскую дубинку и ударила его. Затем еще и еще.
— Боже милосердный. Почему она рассказала тебе все это?
Катерина выглянула в окно на виднеющееся невдалеке озеро Колхаун.
— Это явилось доказательством того, что ее чувства к Джейсону были сильнее моих. По-моему, Мирна ждала, что я заявлю на нее в полицию.
— Почему ты этого не сделала?
— Возможно, я не хотела доставлять ей это удовольствие.
— Вы с ней по-прежнему встречаетесь?
— Завтра мы обедаем в клубе «Миннеаполис». Хочешь присоединиться к нам?
— Может быть, как-нибудь в другой раз.
Это прозвучало как «никогда».
IV
Священник тоже чувствовал свою вину
После встречи с епископом Сапиенсой Джордж Уорт передал приют рабочих-католиков в Пало-Альто в руки Лоури. Епископ убедил его в том, что он рискует разбить не только свою собственную жизнь, но и жизнь Клары.
— Джордж, вы и так уже сделали много добра. Но вы не монах.
Разумеется, Джордж возражал: совет епископа казался ему чересчур простым решением проблемы. В конце концов оказалось, что убедить Лоури еще труднее.
— Джордж, я только подпевала. Я не могу взять все на себя.
— Но сейчас у тебя как раз все получается лучше некуда.
— Pro tem.[98]
Джордж передал Сапиенсе возражения Лоури.
— Я с ним переговорю.
Итогом разговора явилось то, что Эмилио Сапиенса стал преемником Джорджа. Епископ переборол свое недовольство выбором места для приюта, хотя он продолжал время от времени бормотать: «Пало-Альто, Пало-Альто».
— Однако теперь вы вышли из тени «Диснейленда», — утешал его Лоури.
В ответ епископ Сапиенса довольно правдоподобно изобразил Дональда Дака.
* * *
Дон Ибанес выкупил участок Джейсона Фелпса, и Клара и Джордж поселились там, обвенчавшись в маленькой часовне, под взглядом Мадонны Гваделупской, пусть лишь копии, с улыбкой благословившей их. Джордж начал готовиться занять место своего тестя во главе обширных владений в Напа-Вэлли.
К дону Ибанесу вернулся дар речи, однако возраст давал знать свое. Старый идальго ходил сгорбившись и все больше времени проводил с Карлосом в саду. Он простил своему садовнику то, что тот ударил его лопатой. Обнаружив, что Карлос припрятал оригинал священного образа за алтарем и позволил Трэгеру отправиться в Мехико с копией, дон Ибанес выбежал из часовни, намереваясь объявить об этом всему миру. Карлос последовал за ним и, не в силах смириться с тем, что ему придется расстаться с объектом своего поклонения, схватил лопату и ударил почтенного идальго по затылку. В своем поступке он исповедался брату Леоне, вот почему священник не мог обвинить садовника, хотя ему этого и хотелось. Брату Леоне показалось, что по-христиански будет взять вину на себя — и это помимо того, что он не мог нарушать тайну исповеди.
Священник также чувствовал свою вину. Это он помог Карлосу водрузить оригинал за алтарем часовни, а копию повесил у себя в комнате. Брат Леоне выплеснул все это, пока дон Ибанес находился в коме, — в каком-то смысле то была его собственная исповедь. В конце концов, он был рад не меньше Карлоса, что истинный образ Мадонны Гваделупской снова висел в часовне.
* * *
Мигель Арройо с разочарованием наблюдал за тем, как латиноамериканское население Калифорнии уменьшилось наполовину и кровотечение продолжалось. Временами ему приходила мысль, что и он тоже должен уехать в Мексику. В конце концов Арройо остановился на должности почетного консула в Сан-Диего, что не требовало смены гражданства. Теперь он был гладко выбрит и, по слухам, стал пить сверх меры.
V
«Винсент, ты читаешь молитвы по четкам?»
Когда Трэгер заглянул в штаб-квартиру «Эмпедокла», Ната Ханнана там не оказалось. Он отправился в обитель монахов-траппистов в Кентукки.
— Разве там поблизости есть аэропорт?
Лора развела руками:
— Нат поехал на поезде.
— Он перед этим выкупил железнодорожную компанию?
— Ему это не пришло в голову.
В голосе Лоры прозвучало удивление, а может быть, облегчение. Она попросила Трэгера подписать кое-какие бумаги, что он и сделал, после чего протянула ему чек. Винс поразился, увидев прописанную в нем сумму.
— Вы выполнили то, что было вам поручено. И Нат также хотел компенсировать те неприятности, с которыми вам пришлось столкнуться в ходе этого.
— Как насчет Кросби?
— Насчет него не беспокойтесь.
Трэгер пообещал не беспокоиться насчет Уилла. Добрый старина Кросби. Трэгер думал, что никогда не простит ему тот предупредительный выстрел, однако все хорошо, что хорошо кончается. Он сел в машину и направился на юг.
