«Молот Хуммера» – это ни с чем не сообразное чудовище, неповоротливое, как гора, которому с точки зрения военной науки не было никакого оправдания – строился лишь с тем, чтобы навестить Старый Порт Калладир. Шет приплыл в Калладир, извлек силой своих магических искусств Золотую Цепь, и теперь в его руках – ключ к неприступным стенам Стагевда. Потому что стены эти сделаны из Густой Воды. Потому что шесть веков назад Лишенный Значений положил Калладиру Золотую Цепь именно для того, чтобы она жрала тамошнюю дикую Густую Воду, удерживая ее в пределах калладирской гавани. Вот почему варанский флот появился с востока, а не с юга, как он, Герфегест, ожидал!
Золотая Цепь уже покрыла около четверти окружности. Судя по ошеломительной скорости ее перемещения, она сомкнется вокруг острова быстрее, чем за десять коротких колоколов!
– Командуй всем к бою, – как можно спокойнее бросил Герфегест ничего не понимающему Артагевду.
– Но Стена Стагевда… – начал он.
– Нету больше стены твоего Стагевда! – проорал ему в лицо Хозяин Гамелинов. – Нет ни Стагевда, ни стены!!!
– Не надо кричать. – Торвент уморительно скривился, зажимая правое ухо ладонью. – Стена Стагевда пока еще стоит, и значит, не все потеряно. Ведь в наших руках – великая сила, господа Гамелины. В наших руках – Хрусталь Стагевда.
6
Золотая Цепь замкнулась. Теперь Стена Стагевда была окольцована полностью. И теперь Цепь не была больше призрачным золотым сиянием. Каждое звено приобрело вес, форму и свой неповторимый тусклый блеск.
Цепь прошла через массивные кольца на носах семидесяти варанских галер. Эти кольца тоже были плодом великой и гениальной прозорливости Сиятельного князя.
Плащ на спине Шета окс Лагина вновь сошелся в неразрывное целое. Теперь предстояло главное.
Шет с легкостью перемахнул через перила мостика и оказался на палубе «Молота Хуммера» у самого края трюмного провала. Он заглянул вниз. Локтей двести Золотой Цепи оставалось лишних.
«Ай-ай, господин Стагевд, как вы оказались недальновидны. Нужно было увеличить поперечник Стены локтей хотя бы на семьдесят и мои труды возросли бы многократно», – промурлыкал Шет, прекрасно, впрочем, осознавая, что в любом случае ему удалось бы сокрушить Стену. Разве что выглядело бы это менее эффектно.
Шет окс Лагин обнажил Коготь Хуммера и подошел к Цепи, пересекающей палубу «Молота Хуммера». Он поднял меч над головой и, исторгая вместе с хриплым выдохом короткое слово, венчающее заклятие, пал на колени. Коготь Хуммера с легкостью прошел сквозь звенья Цепи, намертво пригвоздив ее к палубе.
Раздался еле слышный звон – и началось.
С сухим треском Золотая Цепь исторгла в одночасье тысячи тонких молний, вонзившихся в Густую Воду сокрушительными буравами. Тусклые глубины Стены с омерзительным шипением исторгли в ответ мириады крохотных осколков, ударивших во все стороны с силой стальных стрел. Но испарялись эти стрелы быстрее, чем успевали вонзиться в выгнутые носы галер и изумленные лица варанских воинов, изготовившихся к бою.
Стена истончалась на глазах. Еще один короткий колокол – и она провалится внутрь самой себя, пойдет на дно, развеется как дым!
Но когда Стена должна была вот-вот рухнуть, что-то переменилось. Пенная волна, медленно взбухая и наполняясь силой, отошла от берегов Дагаата и, набирая скорость, расплескалась о Стену Стагевда. Тотчас же Стена вновь уплотнилась, наливаясь невесть откуда взявшейся Густой Водой.
Шет остервенело выругался. Он вскочил на ноги и крикнул своим людям:
– Вызвать сюда Ганфалу! И карлика! Живо!
7
Хрусталь Стагевда, еще несколько мгновений назад рдевший невыносимо яркой белой звездой, медленно угасал. На треножнике теперь покоился обычный граненый кусок хрусталя размером с человеческую голову, в глубине которого светился слабый уголек.
– По-моему, можно открыть глаза, – возвестил Торвент.
– Неужели получилось? – спросил Герфегест, все еще не осмеливаясь поступить по словам Торвента.
Сверху донеслись радостные возгласы дозорных.
– Получилось! – воскликнула Хармана. – Стена Стагевда стоит как стояла. Она по-прежнему неприступна!
Герфегест открыл глаза. Хозяйка Дома Гамелинов и Торвент смотрелись двумя мокрыми курицами. Они вспотели от макушки до пят. В пепельных волосах Харманы потрескивали заблудившиеся осколки заклинаний. В глазах Торвента блуждали шалые огоньки.
Хармана озорно глянула на Герфегеста и расхохоталась.
– Да сними же наконец руки с Хрусталя! Такое впечатление, что ты – самый жадный пещерный житель в мире, а эта стеклянная глыба – самый большой кусок червленого золота, какой только порождали земные недра!
Герфегест перевел ошалелый взгляд на Хрусталь. Его потемневшие руки, казалось, неразрывно срослись с граненой поверхностью Держателя Стены. Да, это была жестокая схватка, схватка в абсолютном безмолвии, без стонов раненых и треска копий.
Только Хармана, насколько он мог припомнить, тихо постанывала от сверхчеловеческого напряжения. Но с тем же успехом это могло быть его, Герфегеста, приблудное воспоминание о какой-то любовной схватке с Харманой в далеком прошлом. Хотя какое там «далекое» – они ведь знакомы с Хозяйкой Гамелинов неполных три месяца!
– Да, ты права, – усмехнулся Герфегест и снял руки с Хрусталя. – Пойдем наверх – посмотрим, что творит варанец.
Хрусталь Стагевда находился в неприметном каземате у подножия Алмазного Гвоздя. Чтобы подняться на вершину Алмазного Гвоздя, требовалось пройти двести полуоплавленных ступеней. Через каждые двадцать имелись площадки с небольшими смотровыми отворами. Они успели подняться до шестой. Это было уже достаточно высоко, чтобы сквозь смотровые отворы можно было видеть «Молот Хуммера», но еще слишком низко, чтобы видеть его во всем великолепии.
Они остановились, чтобы перевести дух. Борьба за Стену Стагевда отняла у них немало сил. Герфегест бросил беглый взгляд в сторону неприятельского флагмана – и с проклятием отпрянул от смотрового отвора. Над «Молотом Хуммера» блистали зеленые зарницы.
– Шет снова взялся за свое!
Они стремглав бросились вниз. Вниз – туда, где вновь разгорался белым светом Хрусталь Стагевда.
Им очень повезло. Они не успели.
Когда Торвента, стремглав летевшего впереди всех головокружительными извивами лестницы, отделяло от входа в каземат ровно восемь ступеней, Хрусталь Стагевда исчез в огненном смерче. Оглушающий удар загустевшего от неимоверной скорости воздуха швырнул престолонаследника под ноги Харманы.
Прежде чем они успели подняться, снаружи донесся чудовищный грохот – будто бы вся легендарная Ярость Вод Алустрала обрушилась на бесплодные берега Священного Острова.
8
Стены Стагевда теперь не существовало. Густая Вода претерпела повторное изменение и обратилась тем, чем была раньше, – сухой пылью, светом, пеной и морской горечью.
