Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
— Нет, — честно признался тот.
— Цивилизационным соседям неважно, какой у тебя государственный строй, они стремятся подрывать тебя как сильного конкурента и используют при этом все, в том числе твоих соплеменников, которые по каким-то причинам оказались за рубежом. Они были крайне заинтересованы в том, чтобы вернуться на родину и участвовать в пользовании ресурсом, которого они лишились. А в это время на пространстве России, в частности, в среде большевиков, шел процесс воспроизводства того способа существования, который был всегда. Этот способ существования не мог не породить слой государственников, действиями которых и была сохранена Россия, основное звено Советского Союза. Между космополитами и государственниками шла жестокая борьба, которая закончилась победой последних и частичным физическим уничтожением носителей чуждых данному пространству ценностей.
— Валерий Михайлович, — сказал Корбалевич, — какое отношение это имеет к запискам Б.Н.?
— Самое прямое. Б.Н. схватывал и фиксировал факты, а я их в определенной степени обобщаю. Деятельность Б.Н. была направлена на то, чтобы не допустить создания на территории противника тех лагерей, которые там существовали и привели к революции семнадцатого года. А вообще наше противодействие тому, что могло разрушить государство, сегодня выдается чуть ли не за преступление. Но это не так. Здесь прав тот, кто защищает себя, не опираясь на поддержку твоих оппонентов. И чтобы уже никогда больше не возвращаться к этому, я, как и Б.Н., и Крымов, обратил внимание на любопытнейший факт. Та психологическая война, то воздействие, которое оказывали радиостанции на советских людей, действительно было фрагментарным. Потому что многим из них, как говорит мой внук, было по барабану, все это воздействие. Но существовал слой индивидов, которым было некомфортно. Хотя они мало понимали почему. И они подсознательно, а иногда и сознательно стремились строй, в котором им некомфортно, изменить. Об этом хорошо сказал Крымов. И это подтверждают все революции, перестройки и реформы… Так что «молекулярная теория» всегда беспроигрышна. В любом организме есть враждебные микробы, но они бессильны, пока организм энергетически силен. Однако стоит ему ослабнуть, и тут же все эти «молекулы» сначала заявляют, что именно их стараниями был ослаблен организм, а затем и начинают ослабленный организм добивать. И беда в том, что они не умеют ничего другого. Это видно по их телодвижениям. Они не умеют созидать. Они по-прежнему стучат молотками по Берлинской стене, хотя ее давно нет.
Расим— Мне кажется, что ты как-то уж очень несерьезно стал относиться к нашему сотрудничеству, — сказал Эрдемир Расиму.
— Эрдемир, мне трудно определить, что такое серьезное сотрудничество, а что несерьезное. Ты даешь мне задания, я их выполняю. Конечно, если бы я имел на связи таких же людей, я бы мог подтвердить или опровергнуть твой тезис, но я не знаю того, что называется критериями серьезного сотрудничества. Возможно, я не способен к такому сотрудничеству, ведь это ты нашел меня, а не я пришел к тебе с предложением взять меня на работу.
— Меня все время удивляет твое знание разведывательного сленга… Вот ты сказал «на связи», так может говорить только человек, который знаком с терминологией и даже сленгом разведки.
— Эрдемир, я в отличие от других твоих людей много читал и читаю, и при случае могу даже прикинуться профессионалом. Но это не показатель того, что я профессионал.
— Ты выполнил мое задание, связанное с мелкомасштабными картами. Но наши эксперты дали заключение, что там есть неописанные зоны, и именно эти зоны интересны нам. Это наводит на размышления.
— Если наводит, надо размышлять. Я ведь тоже размышляю. Зачем, например, Каморкане эти зоны? Они могут оказать существенное влияние на ее безопасность?
— Расим, — сказал Эрдемир, — разведка сейчас не только государственное, но и коммерческое предприятие. Каморкане, как говорят у вас, до лампочки многое, что происходит в Беларуси, но есть разведки, которые купят эту информацию или обменяют ее на ту, которая нужна нам.
— Значит, информация про авиаполк, самолеты которого имели право носить под крылом ракеты средней дальности, не имела никакого значения для Каморканы?
— Да, мой друг.
— Но эта информация могла представлять интерес для коллег из Европы?
— Да, и не только из Европы. Кстати, ты получил информацию о том, что полк перебазировался в Россию, но не сообщил данных, где он дислоцируется там.
— Эрдемир, я не Господь Бог! С моими ли куцыми возможностями знать такое.
— Это ранее ты не имел возможностей, а теперь ты вполне оперился, приобрел опыт…
— Знаешь, в России в советское время был очень популярным сериал про Штирлица.
— Я видел этот сериал.
— Ты видел его один раз, а мы смотрели по многу раз и отдельные реплики запомнились нам дословно. Так вот главный герой жалуется радисту Эрвину, что там, в Центре, ему дают невыполнимые задания. «Они что там, — говорил он, — считают меня вторым человеком после Гитлера? А может, мне самому стать фюрером?»
— Резидент не должен говорить о таких вещах с радистом, — категорически произнес Эрдемир.
— Это у вас в Каморкане резиденты не говорят по душам с радистами, а в России сплошь и рядом.
— Почему ты все время проводишь параллели с русскими, ты же татарин?
— Я на Ифтар[34]привел в представительство Каморканы настоящего татарина, человека, который, как говорят ученые, идентифицирует себя с татарами этнически. Но ты почему-то потребовал, чтобы я больше его не приводил…
— Я потребовал этого, потому что ты проявил ненужную инициативу, которая находилась вне рамок заданий тебе.
— Неправда, ты поручил мне написать статью о страданиях малых народов. Но я не смог и привел к тебе на смотрины человека, который мог это сделать. Его зовут Ильяс, и он помешан на своих этнических корнях.
— Этот человек ненадежен, — сказал Эрдемир, — тебе бы надо уже разбираться в людях.
— Человек не может быть идеальной машиной для какого-либо вида деятельности. Не идеален и мой земляк, но почему он ненадежен? Ты можешь видеть человека насквозь?
— В определенной степени, да. Твой земляк далеко впереди себя выставляет, как это говорят у вас в Беларуси, шильду[35]своей национальной принадлежности. Он как бы всем говорит: смотрите, кто я есть.
— Это плохо?
— Для жизни этот факт является нейтральным, а для конспиративной работы нежелательным. Такой человек внутренне слаб и не самодостаточен. Потому он и вынужден все время давать сигналы окружению о том, что он самый, самый.
— Но это единственный человек в моем окружении, который мог бы написать статью.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
