Магьер опустила взгляд на корсаж, но вытаскивать наружу амулеты не стала.
— Не уверена. Топаз, судя по всему, светится, когда близко вампиры.
— Да, как и пес полуэльфа, этот камень подобие верного сторожа, неизменно поднимающего тревогу. Он чует присутствие нежити. Костяной амулет — вещь совсем иного сорта. Я читал о таких, но увидел его впервые. Вампиры, пьющие кровь, на самом деле поглощают жизненную силу своих жертв. Они как пустой сосуд, который постоянно жаждет быть наполненным. Поглощая чужую жизнь, они поддерживают свое существование и потому-то так быстро исцеляются.
Ты же, — продолжал он, — живой человек. На этот осколок кости наложены особые заклятия, а потому, когда он соприкасается с кожей смертного, тот обретает способность поглощать жизненную силу и с ее помощью исцеляться столь же быстро, как и Дети Ночи. Единственное живое существо, которое может таким образом использовать этот амулет, — дампир. Благодаря амулету ты можешь не просто пить кровь, а напрямую поглощать жизненную силу.
— Но откуда мог взяться этот амулет? — спросила Магьер.
— Ты сказала, что его оставил для тебя твой отец. Больше я ничего не знаю, у меня нет ответов на все вопросы. И все же, будь я на твоем месте, будь я таким, как ты, — я бы не сидел тут и не болтал, а готовился бы к бою.
— Но ведь я все равно проигрываю всякий раз, когда сражаюсь с Рашедом, — сказала Магьер. — Как мне победить его?
— Не борись сама с собой. Сражаясь с вампирами, стань вампиром сама. Потому-то они и боятся тебя, что ты можешь их победить их же оружием. Сражайся, забыв о морали и совести. Примени все свои силы, чтобы добыть победу.
Совсем не такой совет хотела услышать Магьер. И она вдруг осознала, что злится на Вельстила за то, что он честен с ней, — так обрушивают гнев на гонца, приносящего дурные вести. Умом Магьер понимала, что Вельстил ни в чем не виноват, но больше она не могла, не хотела находиться с ним в одной комнате. Поднявшись, она направилась к двери.
— Больше я к тебе не приду, — бросила она. — После сегодняшней ночи в этом не будет нужды.
ГЛАВА 19
В одежде, которой снабдил ее Лони, — черных облегающих штанах, белой рубашке и кожаном, идеально подогнанном жилете, — Магьер было гораздо проще двигаться, чем в длинном, с пышными складками платье. В добавление к этому эльф предложил позвать служанку, и та расчесала волосы Магьер и кожаным ремешком стянула их на затылке в тугой конский хвост. Такая прическа оказалась намного удобнее, чем коса.
В предложении Лони не было и следа фамильярности, скорее уж это был его посильный вклад в то, что Магьер собиралась сделать для Миишки, поступок даже не друга, а союзника. Одевшись, Магьер по привычке хотела спрятать амулеты под рубашку, но передумала и оставила их на виду. Быть может, топаз предупредит ее о приближении врага.
Солнце только что зашло, когда Магьер шла по улицам Миишки, возвращаясь домой. Кожаный доспех ждал ее в «Морском льве». Если не считать этого, она была целиком и полностью готова ко всему, что ей предстояло встретить. Когда-нибудь она все же сумеет смириться со своим прошлым, с прошлым, которое так долго и прочно старалась забыть.
На окнах всех домов, мимо которых проходила Магьер, висели связки чеснока. Сколько раз до того доводилось ей идти через деревни, все окна в которых были увешаны подобными связками, порой даже вместе с цветками и листьями чеснока.
Чего же она ищет — искупления или прощения? Перед кем или от кого? И почему ей, в отличие от Лисила, даже не пришло в голову бежать?
Улица была пуста и безлюдна. В те годы, когда Магьер на пару с Лисилом изображала «охотницу на вампиров», перед их «представлением» тоже пустели улицы. Те, у кого не хватило духу участвовать в сражении, не скрывая страха, прятались в своих домах. Магьер не могла их за это винить. Дойдя до «Морского льва», она свернула за угол таверны и направилась к двери черного хода. Дверь была распахнула настежь, и из проема лился неяркий свет.
На кухонном столе лежало, неестественно вытянувшись, тело Брендена. Мертвого омыли, одели в чистое — зеленую рубашку, темные неброские штаны и ярко начищенные сапоги. Высокий ворот рубашки прикрывал его горло. Около стола сидел на табурете Лисил, вымачивал арбалетные болты в ведре с коричневой водой. Двигался он медленно, точно каждое движение причиняло ему нестерпимую боль. Повязки на груди растянулись и заметно обвисли.
— Тебе надо лежать, — с порога сказала Магьер.
Лисил выдавил усмешку:
— Даже спорить с тобой не стал бы, но у нас впереди очень долгая ночь.
Магьер подошла ближе, остановилась у стола, глядя на закрытые глаза Брендена.
— Он как будто заснул, — сказала она, — точно чистил картошку для дружеской пирушки и так утомился, что решил вздремнуть прямо на столе.
Ей некогда было оплакать Брендена, как того требуют обычаи, но и пройти мимо кузнеца, погруженного в вечный сон, оказалось невозможно.
— Знаю, — отозвался Лисил. — Вместе со мной тут работало около десятка горожан, и я все старался не замечать, что он лежит совсем рядом, но потом они разошлись по местам, и какое-то время мы были наедине — я и Бренден. Помнится, я даже говорил с ним, упрекал, что он тут дрыхнет, а дел по горло. Глупо, да?
Магьер коснулась ладонью окоченевшего плеча Брендена.
— Вовсе нет. Знаешь, я ведь даже не поблагодарила его за то, что он вынес меня из туннеля.
— Он и не ждал благодарности, во всяком случае, не от нас.
Все горшки и кастрюли на кухне были в беспорядке. Одни уже пустые, а другие с чесночной водой. Магьер вздохнула:
— Мне нужно надеть доспех. Мы готовы?
— Думаю, что да. Кстати, под конюшней, что напротив нашего дома, оказался потайной погреб. Мы спрятали туда Розу и других детишек — сколько уместилось.
— Что ж, отлично, а ты сам где будешь?
— С Карлином и нашими, с позволения сказать, лучниками. Когда начнется драка, нужно будет давать им направление.
Магьер широко раскрыла глаза:
— Лисил, да ведь ты едва на ногах держишься!
— Вытерплю как-нибудь. Калеб дал мне пожевать какой-то вонючей коры, которая снимает боль. Вкус у нее еще омерзительней, чем запах, но несколько часов я как-нибудь продержусь.
Здравый смысл упорно твердил Магьер, что надо незаметно подкрасться к Лисилу, оглушить его и спрятать в конюшне вместе с Розой и другими детишками. И тем не менее полуэльф был прав. Кто-то должен будет давать направление горе-лучникам, а еще — поднимать боевой дух, если что-то пойдет не так. Наверняка ведь, завидев Рашеда, половина горожан тут же пустится наутек.
Лисил держится так хладнокровно, и потом, он уже так много сил вложил в подготовку к сражению.
