Что это? Взвешенность? Рассудительность? я поражена.
Мама заводит меня в комнату и говорит, что ей нужно накрасить ногти.
— Я передала Люка твое письмо. — сообщает она. проводя по ногтю перламутровой кисточкой.
— Хорошо, — говорю я. разглядывая кафель на полу.
Я боюсь услышать что-нибудь ужасное.
— Конечно, я не подала виду, что мне что-то известно. Я сказала, что. по-моему, там что-то для Ринго.
— Спасибо. — Я все еще не решаюсь спросить о Люка прямо. — А в магазине все хорошо?
— Ну. скажем так, большая часть обувных коробок немного помялась.
Я поднимаю глаза.
— Мне кажется. Люка сейчас нелегко, — мягко добавляет мама с улыбкой. — Ты. похоже, сильно вскружила ему голову.
— Танина сестра уже приехала? — интересуюсь я, стараясь скрыть внезапный румянец.
— Сегодня.
— Ты ее видела?
Мама меня внимательно рассматривает.
— Похоже, твои чувства к нему не изменились? Я киваю.
— Бедный Тайлер, ты его, наверное, решительно отбрила.
Я не могу сдержать улыбки.
— Ничего, отрастет еще.
— Что? Что отрастет? — вздрагивает мама.
— Телефо-он! — напеваю я.
— Ким! Что случилось? — Мама игнорирует звонки.
Я беру трубку сама.
— Алло? Да, я вернулась пораньше. С удовольствием! Хорошо, вот она…
Мама придерживает трубку плечом, чтобы не смазать ногти, а я пулей лечу в ванную — переодеваться к ужину.
Сегодня я собираюсь выпустить порезвиться на воле старую сводницу, которая живет в каждом из нас.
Дорога к Пунта Карена утопает в зелени и преисполнена умиротворения. Движения почти нет, навстречу грохочет лишь нелепый трехколесный грузовичок, размером со спичечную коробку.
— Джина, представляешь нас с тобой в таком? — посмеивается ПБ, указывая на усталого трудягу и разряженную женщину, втиснувшихся в кабину грузовичка.
— Они, наверное, все руки-ноги сложили в багажник. Как они вообще поместились? — задумывается мама.
Я решаю, что из пары в кабине получились бы замечательные ассистенты фокусника — они бы идеально извивались внутри ящиков, которые тот протыкал бы мечами.
— А может, мы случайно заехали на секретную тренировочную базу итальянских людей X? — предполагаю я.
— Ой, Ким, смотри! — мама показывает на девушку, которая обгоняет нас на ярко-розовом мопеде.
— Представляю тебя на таком. — подталкивает меня ПБ.
Я улыбаюсь. На таком мопеде я бы ездила босиком.
Похоже, ПБ спокойно принял неопределенный ответ, похожий на отказ. Мне кажется, сейчас он даже больше влюблен в маму. Жаль, что его сыновья не унаследовали от отца уважительного отношения к женщине.
— Ну же. дорогая, расскажи нам о вашем с Тайлером путешествии! — просит мама, когда мы проезжаем то, что на Капри является пригородом.
— Да, наши уши как локаторы, — вставляет ПБ.
«У Тайлера они точно как локаторы», — думаю я.
Я представляю им урезанную версию событий и отзываюсь о Тайлере нейтрально.
— Значит, никакого флирта? — подводит итог ПБ.
— Нет.
— Я и не мог представить вас вместе, — признается ПБ. — Я знаю, твоей матери эта идея очень нравится, но, откровенно говоря, я бы не пожелал ни одной женщине связать жизнь с одним из моих сыновей. А, вот мы и приехали…
Мы останавливаемся на усыпанной гравием площадке для парковки. Маяк стоит на краю скалистого берега, он расцвечен персиковыми и белыми полосами, а из одного окна свисает веревка, на которой сушится белье. Внизу, почти у самой воды, вспыхивают огни, маняще звенит посуда и доносится приглушенный гомон.
— Ресторан там, внизу, — говорит мама и ведет нас по ступенькам. — Это был любимый ресторан моего отца — тут так хорошо!
Мы неторопливо идем по дорожке, стараясь не зацепиться одеждой за колючий кустарник, потом заворачиваем за угол — и лицом к лицу сталкиваемся с Люка, который ведет за руку Ринго. За ним следуют Таня и Шикарная Блондинка № 2.
Поднимается волна «Ciao!», потом мама берет инициативу на себя.
— Вы, наверное, сестра Тани…
— Эмма, — говорит пергидрольная мечта.
— А это Тони Гамильтон и моя дочь Ким.
— Эй! Папа! Пусти руку — мне больно! — Ринго вырывается от Люка и трясет сдавленной рукой.
Люка внимательно рассматривает ступеньки под подозрительным взглядом Тани.
Я смотрю на Эмму невинными глазами, в которых крупными буквами написано: «А я ни капельки не влюблена в мужа вашей сестры!», и подзываю Ринго. Мне жаль, что нельзя дотронуться до Люка, но вот у меня в руках Ринго — и я отдаю всю любовь ему. Ринго как будто чувствует, что ему досталась двойная порция, потому что шепчет мне на ухо:
— Ты лучше всех обнимаешься. Ким. Маме не нравится, когда ее сильно сжимают.
— Вы идете ужинать в «Лидо»? — спрашивает Люка у ПБ.
— Да, — отвечает тот. — А вы как раз оттуда?
— Sì! — кивает Люка. — Там замечательно.
— Нелегко приходится, когда оказываешься между двумя красавицами, да. Люка? — подмигивает ПБ.
У Люка широко распахиваются глаза, а у меня пересыхает во рту.
— Он имеет в виду — за обедом: ты — между Таней и Эммой. А он — между мной и Ким. — пытается сгладить неловкость мама, но смех у нее получается резковатый.
— A, sì, — кивает Люка.
Если бы поблизости нашлась хоть одна достаточно глубокая заводь, я бы пошла и утопилась со стыда.
— Ну… — Таня жестом дает понять, что им пора.
— А вы не выпьете с нами? — спрашивает ПБ, не замечая неловкости ситуации:.
Мама и Таня одновременно вздрагивают и хором без энтузиазма отвечают:
— Э… Вообще-то…
— Нам уже давно пора отвезти Нино домой. — решает Таня.
— Я не устал! — радостно кричит тот. — Давай останемся!
— Я думаю, Эмма устала с дороги. — пытается помочь Тане мама.
— Вообще-то, я замечательно себя чувствую, — щебечет Эмма, не спуская глаз с «Ролекса» на руке ПБ.
— Мы не хотим вам мешать, — настаивает Таня.
— Вы и не помешаете, — начинает ПБ, но мама сильно толкает его локтем под ребра, и он без перерыва продолжает: — Хотя, конечно, можем встретиться и как-нибудь в другой раз. Может быть, завтра? — Еще толчок. — Или как-нибудь на неделе?
В ответ с облегчением раздается несколько «Sì, grazie!» и «Да, было бы замечательно!», после чего наши мучения прекращаются. Ринго пользуется случаем, чтобы его еще раз обняли, и каждая компания направляется в свою сторону.
