– Это мое условие, – уточняет Роберт.
– Я согласна не видеться с Джеем, но деньги… никогда!
– Тогда сделка отменяется.
О Иисус!
– Почему? «Гибсон» был подарком! И, между прочим, это твои деньги, ты ведь мне заплатил.
– Но не для того, чтобы ты тратилась на меня.
– Это просто немыслимо! – Я завожусь. – Ты запрещаешь мне распоряжаться собственными деньгами?
– Нет. Я всего лишь запрещаю тебе спускать их на меня или на каких-нибудь других мужиков.
– Даже на папу?
– На папу, пожалуй, можно. – Он снисходительно улыбается.
– О, спасибо, ваше высочество!
Роберт бросает взгляд на часы и жестом подзывает официантку.
– Хватит торговаться. Просто скажи, согласна или нет? Я помогу этому задроту, так уж и быть, но ты должна выполнить два моих условия. Простых, прошу заметить.
– Прекрати обзывать его! Он тебе ничего не сделал.
– Да, всего лишь ширялся у меня на работе.
– Он болен.
– Я тоже, – брякает вдруг Роберт. – Не дай бог впаду в состояние аффекта и – фьють.
В ужасе выпучиваю глаза.
– Ты можешь? – шепчу я.
– Поверь, лучше не проверять.
Официантка подходит, забирает у Роберта карточку и быстренько семенит к кассе.
– Хорошо, я согласна, – поразмыслив немного, с грустью соглашаюсь я. – Но учти, что с этого момента я на тебя обижена!
– Как-нибудь переживу. – Он едва сдерживает улыбку.
Девушка возвращает Роберту карточку и чек. Мы одновременно встаем из-за стола.
– В половине третьего у меня встреча, – докладывает он, когда мы проходим по ресторану. – Я отвезу тебя на работу, а сам поеду дальше.
– Встреча не у тебя в офисе?
– Нет, идем.
Мы садимся в машину, водитель рулит на 42-ю стрит.
Куда мой мужчина отправится после, мне знать не положено. За квартал до ED Group Роберт отрывается от своего смартфона и обращается ко мне:
– Сегодня я должен заехать в «Барракуду». Управляющий напортачил там, нужно разобраться, а лучше уволить его ко всем чертям.
От упоминания о «Барракуде» у меня учащается пульс. Ненавижу это грязное логово!
– Если закончу не слишком поздно, – продолжает Роберт, – и если, конечно, ты впустишь меня, то могу остаться у тебя на ночь.
Взмахиваю аккуратно накрашенными ресницами и стараюсь не засиять.
– Я не против. – Черт, «Барракуда» портит всю малину. – Ты поедешь туда ночью?
– Вечером, но могу задержаться. А что?
– Просто, – принимаю беззаботный вид.
Автомобиль останавливается у тротуара, Роберт наклоняет голову и долго целует меня в губы. Потом он опускает руку вниз и, скользнув по моему животу, замирает на моей промежности.
Я тихонько постанываю.
Сжав меня там, он прекращает целоваться и самодовольно ухмыляется.
– Я буду очень торопиться из клуба. Очень, – шепчет он, пожирая меня глазами.
– Уж будь добр… – хрипло отзываюсь я.
Усмехнувшись, Роберт отнимает от меня руку и заботливо поправляет мой пиджачок.
– До вечера, малышка.
– Пока, – через плечо бросаю я и на трясущихся ногах плетусь в здание.
* * *
После работы я жду Фабио возле Macy’s[47].
Представляю, сколько вопросов на меня посыплется, мы не виделись целую вечность.
– Эй, куколка! – Я оборачиваюсь. – Привет. – Он подходит и чмокает меня щеку.
– Привет.
– Вау, а ты похорошела! – Фабио восторженно осматривает меня, я смущаюсь и чуточку краснею.
– Перестань…
– Я серьезно. Ты что, ходишь в другой салон? – он подозрительно щурится, заставляя меня вспыхнуть еще сильнее.
– Э-э, нет. Всего лишь научилась пользоваться плойкой и набралась грамоты от youtube-гуру.
– Здорово. Какую красавицу я создал!
Что? Я смеюсь.
– Вообще-то моими создателями являются Билл Бэйли и Шэрил, в девичестве Андерсон.
Он фыркает.
– Они сотворили холст, а я его раскрасил!
Ну как тут поспоришь? Ладно, пусть упивается своим шедевром, если меня можно так назвать.
– Купил что-то? – роняю взгляд на пакет из «Сефоры», болтающийся у него в руке.
– Угу, вышла новая коллекция Guerlain, я и тебе прихватил.
Он достает из пакета золотисто-коричневую коробочку и вручает мне.
«Бронзирующая пудра».
– Держи. Потестируешь на досуге.
– Не уверена, что смогу правильно этим воспользоваться. – Я нерешительно забираю у него коробку. – Может, обойдемся естественным загаром от городского солнца?
– Ой, прекрати! Хотя, – Фабио на мгновение задумывается, – мне нравится твоя бледность. В этом есть нечто аристократичное.
Аристократичное?
М-да, он сегодня в ударе.
С другой стороны, мне приятны его комплименты, ведь до приезда в Нью-Йорк меня вообще никто не замечал. А здесь… не пойму, то ли у здешних жителей близорукость, то ли я и впрямь преобразилась.
В Macy’s Фабио придирчиво копается на полках недорогого сетевого бренда. Кошусь на ценник – всего двадцать баксов. Вау! Это по мне. И тут я судорожно вспоминаю о своей зарплате и запоздало осознаю, что за два месяца заработала больше, чем моя мать зарабатывает за полгода.
– Как же я ненавижу это тряпье, – ворчит Монте, брезгливо разбрасывая вещи.
– Тогда зачем мы здесь?
– Из-за одного образа, – сварливо проговаривает он, – думал обойтись дешевкой, но… о, ужас. – Он сваливает все в одну кучу и берет меня под руку.
– Пошли лучше в «7», подберем джинсы.
Во время шопинга мы болтаем на отвлеченные темы, в основном об одежде и о новом проекте, в котором Фабио задействован в качестве режиссера. Он очень воодушевлен по этому поводу.
Закончив с покупками, мы выходим на улицу и бредем к «Старбаксу».
– Ладно, теперь о главном, – я напрягаюсь, догадываясь о чем, вернее о ком, пойдет речь, – рассказывай, как у тебя дела?
– Какие дела? – притворяюсь дурочкой.
– Как какие? Те самые.
