Прежде всего: он оказался единственным депутатом Верховного Совета Белоруссии, кто не голосовал за ратификацию Беловежских соглашений. Лукашенко именно не голосовал, хотя не возражает, если при нем говорят, будто он голосовал «против». Скорее всего на том заседании он или воздержался, или вообще отсутствовал. Но впоследствии, когда распад СССР поверг в уныние «прогрессивную общественность всего человечества», в глазах этой самой общественности Лукашенко обрёл некое преимущество, которым он не преминул воспользоваться.
Еще больше очков он набрал, став в 1993 году председателем временной комиссии ВС по борьбе с коррупцией. Комиссия была создана для изучения деятельности коммерческих структур, появившихся при органах власти Белоруссии.
Коррупция в российской Империи так же перманентна, как и революция, – что-нибудь одно непременно присутствует. И с той, и с другой ведется постоянная борьба, хотя и не слишком успешная. С коррупцией, к примеру, раньше боролись цари, потом – президенты: СССР и РФ. Думы тоже боролись – и боярская, и сословная, и разночинная, и нынешняя. Вспомните: в начале перестройки самыми главными борцами были Гдлян и Иванов, однако на поверку выяснилось, что ничего, кроме громкоголосых заявлений, у них нет. Хотя нас убеждали в наличии неких ужасно разоблачительных материалов, хранящихся где-то в сейфах – чуть ли не в Швейцарии.
Так до сих пор и хранятся. Небось, уже и проценты неплохие набежали.
Потом вице-президент Руцкой объявил о своих 11 чемоданах, полных разоблачений. Насчет чемоданов не знаю, они-то, может, и были. А вот разоблачения оказались блефом.
Это я не к тому, что коррупции у нас нету. Или что ее нет в братской Белоруссии. Коррупция как раз есть. И будет. И потому шумно рекламируемая борьба с ней – всегда беспроигрышная карта.
Лукашенко выиграл. И не просто выиграл, а (используя спортивную терминологию) победил за явным преимуществом. На президентских выборах 1994 года он набрал более 80% голосов (его главный соперник, Вячеслав Кебич, получил менее 15%). Накануне выборов Лукашенко во всеуслышание называл своего конкурента «главой промосковской мафии». Стало быть, выражал неутоленное желание поиграть на струнах независимости и «самостийности». Позже, когда стало ясно, что скорое всеобщее благоденствие, которое обещая Лукашенко своим согражданам, более всего похоже на лозунг Хрущева «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!», в ход пошли идеи «братства славянских народов» и «единого рублевого пространства». Но Россия не торопилась и не торопится: рубль, как и Боливар, двоих вряд ли выдержит.
В случае прихода к власти Александр Григорьевич пообещал: посадить за решетку всех коррупционеров, за полгода обуздать инфляцию и компенсировать жителям Белоруссии денежные сбережения, потерянные в результате реформ. О борьбе Лукашенко с коррупцией мы еще поговорим. О прочем же говорить нечего.
Ощущая за свей спиной «широкую поддержку масс населения», Лукашенко в конце 90-х изготовился к новым свершениям. Но Александру Григорьевичу сильно мешала Конституция, принятая в 1994 году. И тогда президент Белоруссии затеял всенародный референдум. Жителям республики предлагалось высказать свое отношение к новой Конституции, «исправленной и дополненной» лично президентом. Основной Закон имени Лукашенко прошел на ура. Полномочия, которые при этом получил «батька», не снились даже знаменитым диктаторам XX столетия.
Например, президент в Белоруссии определяет состав Конституционного суда, членам которого теперь, конечно же, в голову не придет озаботиться законностью президентских указов (за один лишь 1995 год прежний состав Конституционного суда признал неконституционными 13 указов Лукашенко). Принципа разделения властей не существует. «Народные избранники» лишены контрольных полномочий, Лукашенко оставил им лишь право регистрировать президентские распоряжения. Что еще более важно, депутаты теперь полностью лишены возможности контролировать операции исполнительной власти с бюджетом. Впрочем, бюджетов в Белоруссии как минимум два: один – так сказать, для общего пользования, второй (по сообщению «Белорусской деловой газеты») – некий особый президентский фонд, по размеру вполне сопоставимый с бюджетом республики. В Минске это фонд называют по-разному: кто – «черной кассой», а кто – «общаком».
После референдума в Беларуси практически ничего не осталось от независимости судебной власти. По мнению моих белорусских коллег, в хозяйственных спорах между предпринимателями и государством суд практически всегда выносит решения в пользу последнего. Руководствуясь при этом, вероятно, хорошо известным негативным отношением Лукашенко к частной собственности. Точно так же можно заранее быть уверенным в обвинительном приговоре суда участникам уличных акций протеста. Этих акций «батька» сильно не любит.
И, наконец, из нового текста Конституции исчезла статья, устанавливающая процедуру импичмента. В России, например, эта процедура хоть и чрезвычайно усложнена, но все-таки возможна. В Беларуси ее теперь просто не может быть, потому что не может быть никогда.
Так президент Лукашенко обезопасил себя от любых возможных неожиданностей.
Неограниченная президентская власть в Беларуси – не единственный результат референдума. Республика оказалась в международной изоляции, она не признана в Европе, а в мире с ней решили «подружиться» лишь несколько диктаторских режимов.
Впрочем, в самой Беларуси референдум, судя по имеющимся у меня данным, прошел не столь гладко, как об этом говорят Александр Лукашенко и его «имиджмейкеры». В частности, социологи обнаружили фальсификацию в ответах как минимум на два вопроса референдума. Так, на вопрос: «Выступаете ли вы за то, чтобы руководители местных органов исполнительной власти избирались непосредственно жителями соответствующей административно-территориальной единицы?» – согласно сведениям белорусского Центризбиркома, лишь около 30%, принявших участие в референдуме, ответили «да», остальные – соответственно, подавляющее большинство, – сказали «нет», тем самым предоставив президенту единоличное право назначать и снимать своих наместников. Однако независимая социологическая служба получила совсем другой результат: почти 80% участников референдума ответили на вопрос положительно, пытаясь отстоять возможность самим выбирать себе начальников.
Не менее важен и другой вопрос: «Согласны ли вы с тем, что финансирование всех ветвей власти должно осуществляться гласно и только из государственного бюджета?». По данным независимых социологов, почти 80% голосовавших ответили «да». По данным того же Центризбиркома – лишь 32%. Следовательно, финансирование всех ветвей власти (в том числе и судебной) может осуществляться негласно и вовсе необязательно из госбюджета. А откуда же? Уж не из президентского ли «общака»?
Если это – не коррупция в государственном масштабе то я, по-видимому, чего-то не понимаю.
Его борьба. С коррупцией
«Первой ласточкой» оказалась женщина: глава Национального банка Беларуси Тамара Винникова. Она была арестована без видимых причин и спустя 10 месяцев так же неожиданно освобождена. Ей инкриминировалось злоупотребление служебным положением (выдача доверенности на право валютного кредитования одному из заместителей), а также получение подарка в виде сервиза. Для 10 месяцев содержания под стражей – не слишком много. При этом «делом Винниковой» занимались 26 следователей сводной бригады Прокуратуры, МВД и КГБ.
