– К царю! – гортанно прокричал Салтыков. – Быстро! Помогите государю!
Стрельцы стали исчезать в той двери, через которую вошли. Салтыков тоже бросился к боковой двери.
Дико сверкая глазами, с перекошенным от ярости лицом, царь скомандовал:
– Назад, твари! Назад! Его смерть должна быть долгой! Он отогнал собак от Аркелла. Те ретировались, урча и повизгивая.
Бомон сделал глубокий вдох и снова исторг долгий, пронзительный звук. Аркелл попытался приподняться и сесть, но царь стоял над ним. Игорь в дикой ярости стал орать на подоспевших стрельцов:
– Мерзавцы! Паразиты! Уберите эти чертовы пики! Спущу шкуру со всех! Заколю! Заставлю жрать собственные потроха! Марш вниз! Прекратить проклятый свист!
Салтыков убежал, оставив дверь открытой. Суизин ругался на каком-то языке, которого Дмитрий не знал, Бомон продолжал дуть в свисток, а обе собаки теперь жутко выли. Из-за трона доносились приглушенные звуки, как будто там возилось много народу. Аркелл ударил Игоря кулаком под колено и повалил старика. Они катались по полу, борясь за меч. Стрельцы в нерешительности наблюдали за происходящим.
– Прекрати это! – прокричал Дмитрий Бомону прямо в ухо. – Открой эту дверь!
Он потряс запертую калитку… Бомон прекратил свистеть, но собаки продолжали страшно выть.
– Прекрасная идея. Великий Магистр будет рад услышать, как это хорошо сработало.
Собаки извивались, как будто от ужасной боли, их вой становился все меньше похож на собачий. Черный огромный пес, которого звали Василий, менялся на глазах. Он встал на задние лапы, шерсть на нем исчезала.
Аркелл в пылу борьбы сумел встать на ноги, но не ослабил хватки. Он продолжал крепко держаться за меч. Слышно было только, как Аркелл все время повторяет:
– Меч. Мой меч. Моя «Причина».
А царь кричал от страха. Теперь он начинал понимать, какая опасность ему угрожает.
То, что называлось Василием, пошатываясь, очень неуверенно шло к ним, и они втроем рухнули на пол, борясь.
Салтыков появился на балконе и в ужасе уставился на дерущихся.
На этот раз Аркелл освободился от обоих нападавших и поднялся, держа в руках меч. Он просто стоял, смотрел на меч и идиотски улыбался. Он любовался добытым мечом, не обращая никакого внимания на возню у его ног. А бывшая собака уже наполовину превратилась в Василия Овцына. Теперь он пытался вцепиться в царя. Лапами это сделать не удавалось, и он вцепился в него зубами. Громкие вопли царя разносились по всему залу. Другая собака – человек, в котором Дмитрий теперь узнавал внука Андрея Курцова – тоже пыталась добраться до государя.
Бомону удалось наконец открыть калитку.
– Куда теперь? – спросил он. – Не думаю, что от нас здесь большая польза.
– Трудно выбрать чью-либо сторону, – заметил Суизин. – Ненавижу ошибаться.
– Давай пока понаблюдаем. Решим позже. Дмитрий не мог отвести глаз от увиденного. Салтыков и стрельцы явно не спешили спасать человека, еще недавно обещавшего спустить с них шкуру. Андрей продолжал держать царя зубами, а большой Василий мог уже действовать одной рукой и теперь методично ломал каждую кость, каждый сустав. Несколько полуголых, в клочьях шерсти, чудовищ появились из-за трона и тоже попытались присоединиться к расправе. Василий рыкнул на них, чтобы отогнать. Он поднял царское тело и перебросил его через балконные перила вниз, и сам прыгнул вслед за ним, приземлившись на обе ноги. Игорь даже не шевельнулся.
Дмитрий, стоявший в полном оцепенении, вдруг почувствовал толчок локтем.
– Ну скажите это, князь! – велел Бомон – Быстро говорите: «Царь умер».
Дмитрий с трудом проговорил:
– Царь умер. Да здравствует царь! Другие голоса подхватили:
– Да здравствует царь Борис!
4
Еще несколько собак, в которых угадывались молодые люди, спрыгнули вниз к телу Игоря. Суизин не знал, радоваться ему или огорчаться, поэтому он не выказывал никаких чувств. Он даже не счел нужным встать между своим подопечным и стрельцами, не желая мешать представлению, которое давал Дмитрий, пользуясь подсказками Бо.
– Являясь единственным родственником мужского пола, я…
– Являясь единственным родственником мужского пола, я…
– …буду регентом при нем…
– …буду регентом при нем, пока он будет считаться малолетним, я уполномочен здесь и сейчас. Понятно?
– Конечно, ваше высочество, – с поклоном ответил Салтыков.
На его истощенном лице не отразилось никаких эмоций по поводу такой смены правителя.
– Вы все засвидетельствуете, что царь Игорь погиб, так как на него напали собственные собаки.
Проблема Суизина была решена. Игорь больше не представлял никакой угрозы и не потребовалось идти на убийство. Он погиб из-за ужасного несчастного случая. Так что не будет в Айронхолле папки «Суизин, 402» для устрашения учеников, зато могут быть папки «Суизин, 405» или «Суизин, 415», ведь он теперь единственный Клинок при регенте и работой на ближайшие лет двадцать обеспечен. Как сказал Бо, ему мог бы выпасть и менее счастливый жребий. А Дмитрий прекрасно справлялся со своей ролью. Из него могла получиться отличная кукла-партнер для чревовещателя.
– …приспустить флаг… знак бэлам… на территории, которая… страже быть в боевой готовности… провозгласить царем Бориса…
Распоряжения поступали от Бомона Дмитрию, а от Дмитрия Салтыкову, а затем один из стрельцов выбегал вон проследить, чтобы все исполнялось в точности.
– …подготовить тело государя к отправке в Кинск…
– Князь!
Суизин мгновенно выхватил из ножен меч. Голый, весь в остатках шерсти, гигант с окровавленным ртом возвышался над Суизином и его подопечным, как удав над кроликами. Дмитрий захлопал ресницами от неожиданности:
– С возвращением, Василий. Рады видеть твое превращение.
– Я убил царя. – Огромным пальцем он указал на останки.
Дмитрий попытался выдавить из себя улыбку.
– Колокола в Кинске прозвонят и для тебя, Василий. Я очень скоро отправлюсь туда, и ты окажешь мне честь, поехав вместе со мной.
Лицо большого человека исказилось. На нем отразилась буря эмоций.
– Мне понадобится… гм… одежда? Правильно я говорю? И… лошадь?
– Конечно! – ответил Дмитрий. – Успокойся! Тебе потребуется немного времени, чтобы излечиться и забыть обо всех этих страшных испытаниях. С твоими родителями все в порядке.
– А заключенные, ваше высочество? – шепотом спросил Бо.
– Что? А, да. Комендант, расскажите мне о заключенных.
Тут послышался голос Аркелла:
– Ты – Суизин! Я освободился? Я состарился? Все прошло? – Глаза его выражали тревогу и растерянность. – Какой сейчас год?
