— А закон?
— Закон? — Сечавех рассмеялся. — Какой закон? Ты являешься представителем высшего класса, Феран, ты — наполовину браксан, и имеешь право на все браксанские прерогативы. Эти типы тебя беспокоят? Избавься от них. Они тебя раздражают? Убей их медленно, отомсти им за свое раздражение. Не волнуйся насчет закона! Никто не будет тебя преследовать в судебном порядке. А если кто-то и попытается, то кайм’эра быстренько порежут его на куски, также быстро и эффективно, как твой меч порежет этих твоих псевдоученых, — он замолчал, затем скромно предложил: — Я мог бы воспользоваться Смертью по Прихоти вместо тебя.
— Нет, — ответил я. — Это мне не подходит.
Мой отец, использующий Смерть по Прихоти от имени отпрыска? В обществе это не принято, и я это знал. И Сечавех знал, что я знаю.
— Нет, я сам с этим разберусь, — решил я.
Сечавех улыбнулся и я понял, что он меня проверял. Отец проводил меня до двери и по пути подбадривал, а также продемонстрировал несколько эффективных режущих и колющих ударов мечом, которые выведут противника из строя, но не убьют на месте. Преподай этим типам урок, говорил он, и покажи им раз и навсегда, что таких выродков браксаны не потерпят.
«И самому получить урок?» — подумал я, поблагодарил отца и ушел, не давая никаких обязательств или обещаний. Мне следовало предположить, что он посоветует применить насилие — но, с другой стороны, это сделал бы любой браксан, поддерживающий традиции. Так почему это меня беспокоит? Возможно, у меня вызывает негодование его попытка манипулировать мной, поскольку говорит о том, что я сам не лучше баранов, на которых Сечавех обычно пробует силу своего влияния. Нет, если он пытается склонить меня к насилию, то я точно буду искать альтернативу.
Четвертая звуковая дорожка
Я объяснил проблему Лине. Это одна из первых вещей, которые узнаешь в браксанском обществе: когда у тебя самого закончились идеи, посоветуйся с женщиной. А если быть более точным, посоветуйся со своей Хозяйкой.
Я так и сделал.
Нас с Линой никогда особо не волновала политика, поэтому я сильно удивился, когда она прямо заявила в ответ на мой рассказ:
— Нужно разобраться с его мотивами, — после чего предложила план действий, который зависел от подключения к делу группы информаторов, что варились в сфере новостей и книгоиздания. Вероятно, я так удивился, что Лина это заметила и улыбнулась. — Это не займет много времени, — сказала она.
И, действительно, много времени это не заняло. Прошла всего одна десятая — и Лина представила мне результаты. Она прошлась по всей Центральной Компьютерной Системе. Однако люди в списке, который она принесла мне, были связаны с моим мучителем, как мне казалось, очень отдаленно. Тем не менее, Лина объяснила мне, что один из этих людей вероятно и подстрекнул Супала к действию.
— А мы можем выяснить, кто именно это был? — спросил я.
Поскольку я редко играю в политическе игры — во всяком случае, не так яростно, как мои соотечественники, — Лина никогда не вела учета данных, позволявших незамедлительно осуществить такое расследование. Для подобных дел, во-первых, требуется частная шпионская сеть — ни Лина, ни я не видели в этом необходимости. До сего дня.
— Воспользуемся помощью, — наконец сказала она.
— Чьей?
— Еще одной Хозяйки.
Я внезапно представил всех Хозяек наших Домов, сотрудничающих друг с другом в гигантской шпионской сети… Нет. Даже женщины настолько не доверяют друг другу. Но сама мысль о том, что пока мы, мужчины, рвем друг другу глотки, женщины, обустраивающие жизнь в наших Домах, сотрудничают, вызывала отвращение и омерзение.
— Продолжай, — подбодрил я Лину.
— Кому ты доверяешь?
— В Курате? — уточнил я, используя иронический речевой режим.
— Давай я перефразирую: к кому я могу обратиться? А если еще точнее, то есть ли какой-то определенный Дом, в который мне не следует обращаться за советом?
Мне это сразу же пришло в голову, и как только имя всплыло в сознании, я почувствовал давно знакомый холодок внизу живота.
— Затар. Ни при каких обстоятельствах мы не станем признавать нашу уязвимость перед кем-либо, связанным с этим Домом. Ты понимаешь?
Она поняла. Лина достаточно долго живет со мной, чтобы знать, как я нервничаю в присутствии Затара, и предложила несколько имен. Этот доставит много хлопот, сказал я про одного, на целую пригоршню, а этот не меньше — на целый кус. Лина сама может выбрать.
Она выбрала Дарака. Имя это для меня ничего не значило. Но нам требовалось помощь и Лина подумала, что Хозяйка Дарака владеет информацией, которая нам нужна. Вперед, сказал я ней, действуй.
Нам придется рискнуть.
Пятая звуковая дорожка
След ведет к Сечавеху.
Моему собственному отцу!
Теперь, когда я обдумал все хорошенько, все встало на свои места. Этот богом благословенный, матерью любимый… как он мог? Как он мог?
Спокойно, Феран, спокойно! Ты знаешь, как действует Сечавех. Ты знаешь, что он наслаждается, манипулируя людьми. Ты посмотри, как он относится к своему чистокровному сыну, Тураку! Почему он должен к тебе относиться по-другому?
Да, но почему…
Он все устроил. Все благословенное, так его раз так, дело! Почему? Чтобы заставить меня совершить убийство? Отец способен на такое?
Сечавех? Конечно. Если я не ради меня, то для собственного развлечения.
Сомнений нет: я должен решить этот вопрос, не сдаваясь отцу ни в чем. Я приехал на Бракси не для того, чтобы мною управлял чужой человек. Я приехал сюда за свободой… И я ее получу.
Должен быть способ каким-то образом решить эту проблему и не доставить Сечавеху удовольствия.
Шестая звуковая дорожка
Думая, у меня есть ответ.
Я обсудил план с Линой, и она согласна, что он может сработать. Она также добавила одну вещь. Может ли нелюбовь Супала к браксанскому вину означать его отвращение к наркотикам, которые обычно присутствуют в вине? Лина преположила, что эти Друзья Азеи (как она их называла) могут не только преклоняться перед силой экстаза, которую, как они предполагают, достигают азеанцы, но и их легендарным самоконтролем. Бесценная женщина! Если она права, то на самом деле из сложившегося положения может быть выход. И, думаю, я его нашел.
Седьмая звуковая дорожка
Сегодня я пригласил Супала.
Он тут же пришел. Он вел себя так, будто считает это приглашение результатом моей к нему благосклонности и улучшевшегося настроения. И на самом деле — насколько ему предстояло узнать — так и было.
