Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
— Похоже, он изменился, да? — спросил Билл Десмонд, когда мы вылезли из машины.
— Ничего себе, изменился! — ахнул кузен. — Я бы в жизни его не узнал! Прям что-то из ужастика! Неудивительно, что тетка… — Он смущенно прикусил язык и залился юношеским румянцем.
Небольшую толпу скорбящих, которая, озираясь по сторонам, направлялась в малую гостиную, явно одолевали те же мысли. Нас набралось человек двадцать пять, и в гостиной, конечно, было тесновато, но другого помещения просто не имелось. В борьбе за лишнее пространство Каролина сдвинула мебель к стене, тем самым представив на всеобщее обозрение потертые ковры и драную обивку кресел и дивана. Вероятно, кое-кто из гостей счел это всего лишь хозяйской причудой, но те, кто видел дом в его прежнем великолепии, были шокированы. Особенно суссекские тетя и дядя, уже успевшие осмотреться. Они видели просевший потолок и обвисшие обои зала, а также черные руины, некогда бывшие комнатой Родерика; они разглядели неухоженный парк, пролом в ограде и муниципальные домики, вылезшие, точно поганки. Все это их ошеломило. Подобно Росситерам и Десмондам, они решили, что и речи не может быть о том, чтобы Каролина оставалась здесь одна. Родичи отвели ее в сторонку и пытались убедить нынче же ехать с ними в Суссекс.
— Об отъезде я еще не думала, — покачала головой Каролина. — Пока ни о чем не могу думать.
— Тем более мы должны за тобой присмотреть.
— Прошу вас… — Каролина неловко заправила волосы за ухо, но пряди вновь упали на лицо. Простое черное платье без воротничка подчеркивало ее невероятную бледность, из-за которой жилки на голой шее казались синяками. — Пожалуйста, не надо об этом. Я знаю, вы желаете мне добра.
Я подошел к ней и взял ее за руку; благодарно взглянув на меня, она тихо сказала:
— Вы уже здесь. Все приехали?
— Не волнуйтесь, все на месте, — мягко ответил я. — Все в порядке. Вам надо чего-нибудь съесть и выпить.
Стол ломился от сэндвичей. Бетти, тоже бледная, с покрасневшими глазами, раскладывала их по тарелкам и наполняла стаканы. Занятая готовкой, на кладбище она не ездила.
Каролина помотала головой, словно мысль о еде ей претила:
— Не хочется.
— Думаю, глоток хереса пойдет вам на пользу.
— Нет, не надо. А вот тетя и дядя, наверное, не откажутся…
Казалось, родичи обрадовались моему появлению. На похоронах меня представили им как семейного врача, и мы немного поговорили о болезни миссис Айрес и Родерика. Видимо, они решили, что я ни на шаг не отхожу от Каролины лишь из профессионального долга, поскольку она ужасно бледна и измучена.
— Поддержите нас, доктор, — сказала тетка. — Другое дело, если б здесь был Родерик. Но Каролина не может оставаться одна в огромном доме. Мы хотим, чтобы вместе с нами она ехала в Суссекс.
— А чего хочет Каролина? — спросил я.
Дама набычилась. Слегка похожая на покойную сестру, она была скроена по более крупному и менее красивому лекалу.
— С учетом всех обстоятельств, Каролина вряд ли способна разобраться в своих желаниях, — заявила тетка. — Она просто валится с ног. Никаких сомнений, что перемена места пойдет ей во благо. Как врач, вы должны это признать.
— Как врач — возможно. Однако в иной ипостаси я вряд ли порадуюсь ее отъезду.
Я улыбнулся и взял Каролину под руку. Думаю, она пропустила наш диалог, потому что беспокойно озирала комнату — все ли как должно, — но, почувствовав прикосновение, локтем прижала мои пальцы. Теткино лицо вытянулось. Повисла пауза.
— Боюсь, я забыла ваше имя, доктор, — наконец проскрипела родственница.
Я назвался.
— Фарадей… Не помню, чтобы сестра вас упоминала.
— Полагаю, нет. Кажется, мы говорили о Каролине?
— Она чрезвычайно угнетена.
— Совершенно с вами согласен.
— Как представлю ее одну, без друзей…
— Это не совсем так. Оглядитесь: у нее много друзей. Думаю, в Суссексе их будет меньше.
Тетка испепелила меня взглядом и обратилась к племяннице:
— Ты действительно хочешь остаться? Я вся изведусь. Если с тобой что-нибудь случится, мы с дядей никогда себе этого не простим.
— Что случится? — удивилась Каролина, переключившись на тетку. — О чем вы?
— Я говорю, если что-нибудь случится, пока ты одна в доме.
— Теперь уже ничего не случится, тетя Сисси. Больше нечему.
Она говорила всерьез, но родственница, посчитавшая это дурновкусной остротой, скривилась:
— Конечно, ты не ребенок, и мы не можем силком…
Дискуссию прервало появление еще одного гостя. Извинившись, Каролина направилась к нему, следом отошел и я.
Поминки проходили очень тихо. Речей не было, никто не пытался последовать примеру викария и отыскать в печали утешительные штрихи. Сделать это было тем труднее, что явное расстройство дома и парка грубо напоминало о душевном расстройстве самой миссис Айрес, не давая забыть о самоубийстве, произошедшем в комнате прямо над нами. Гости, неловко переминавшиеся и говорившие сдержанным шепотом, выглядели не просто опечаленными, но встревоженными и испуганными. То и дело они бросали на Каролину обеспокоенные взгляды, не отличавшиеся от взглядов ее тетки. Переходя от группы к группе, я несколько раз слышал рассуждения о том, что теперь станет с Хандредс-Холлом — мол, Каролина с ним непременно расстанется, поскольку у дома нет будущего.
Я уже всех тихо ненавидел. Эти люди ничего не знали о доме, не понимали, что для Каролины лучше, но считали себя вправе судить и предполагать. Мне полегчало, когда через час они стали расходиться. Поскольку многие приехали в чьей-то машине, толпа рассосалась довольно быстро. Вскоре гости из Суссекса и Кента тоже стали поглядывать на часы, представляя ожидавшую их долгую неудобную поездку в машине или поезде. Один за другим они подходили к Каролине, тепло прощались, обнимали ее и целовали; тетя с дядей предприняли последнюю безуспешную попытку склонить ее к отъезду. Все эти прощания забирали остаток ее сил, она была точно сломанный цветок, что увядает, переходя из рук в руки. Вместе с последними гостями мы вышли на растрескавшиеся ступени крыльца, откуда и проводили машины, шаркнувшие колесами по гравию. Закрыв глаза, Каролина обмякла, и мне не осталось ничего другого, как обнять ее за плечи и отвести в тепло гостиной. Я усадил ее в кресло, в котором прежде сидела ее мать.
— Неужели все закончилось? — Каролина потерла лоб. — Это самый длинный день в моей жизни. Я думала, голова лопнет.
— Хорошо, что не грохнулись в обморок. Вы же ничего не ели.
— Не могу. Не хочется.
— Ну хоть крошку чего-нибудь, пожалуйста.
Сколько я ни уговаривал, от еды она отказалась. Я подал ей стакан подслащенного и разбавленного горячей водой хереса, которым она запила две таблетки аспирина. Бетти начала убирать со стола, и Каролина машинально встала, чтобы помочь; мягко, но решительно я усадил ее обратно, потом принес подушки и одеяло, снял с нее туфли и размял ей ступни. Она виновато смотрела на Бетти, но вскоре усталость ее сморила. Каролина подтянула ноги, устроилась щекой на потертом бархатном ворсе и закрыла глаза.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 110
