Он глубоко вздохнул.
— Ты вернулась! А как же твой брат? Наверное, он будет против того, чтобы мы нарушали приличия?
Девушка, взяв руки Тамита в свои, не сводила с него сияющих глаз. Ее ладони были горячими как огонь, на длинной шее билась тонкая жилка.
— Ради тебя я готова нарушить все, что угодно! Прошел почти год. Неужели ты думал, что я смогу ждать дольше?
Обнимая Инару, Тамит думал о том, что его отношения с этой девушкой не похожи на те, что были с другими. То, что происходило у них с Тией, было овеяно тревогой и неуверенностью в будущем. Она постоянно грустила, тогда как Инара казалась светлым, легким и радостным существом. Стоит сказать всего одно слово, и эта прекрасная, яркая, как пламя, девушка будет принадлежать ему.
Тамит провел гостью в одну из дальних комнат, где привлек ее к себе и осыпал бесчисленными поцелуями. Инара в блаженстве закрыла глаза.
— Я ждала тебя почти год и была готова ждать вечно.
Отдавшись страсти, они словно растворились друг в друге
и уже не принадлежали сами себе. Весь мир, прошлое, будущее и настоящее — все свелось к прикосновениям, к безумным ласкам и поцелуям. Тамит понимал, что его желание столь нестерпимо не потому, что у него давно не было женщины, а потому, что он хочет именно эту девушку. Инара осталась на всю ночь, а утром Тамит сказал:
— Выходи за меня замуж. Надеюсь, твои братья не будут возражать?
Девушка сверкнула глазами.
— Думаю, Кармел сумеет уговорить Муваталли. Я всего лишь младшая сестра царя, а ты — брат фараона. Я слышала, Муваталли мечтает отдать одну из своих дочерей за Рамсеса. Наш брак, брак хеттской девушки и египтянина, может послужить примером и стать ступенькой к осуществлению его желания!
В тот же день Тамит явился к Кармелу и заявил, что хочет жениться на его сестре. Тот обещал поговорить с царем и попытаться склонить его к нужному решению.
Через месяц Тамит получил письмо от Уны. Мать рассказывала, что жизнь в столице идет своим чередом; Рамсес распорядился восстановить полузаброшенный храмовый комплекс, возведенный во славу Сети, и выстроить множество памятников в свою честь. Интеб по-прежнему находился в военном лагере, где обучал египтян и наемников. Вероятно, фараон не оставил планов нового похода на Сирию и другие подчиненные хеттам земли. Уна много писала про Амени; им удалось найти общий язык, и она полюбила мальчика. В конце письма женщина упоминала о Тие. Архитектор Мериб выжил, но был прикован к постели. Тия преданно ухаживала за супругом. Последнее сообщение окончательно развеяло сомнения Тамита относительно женитьбы на хеттской принцессе.
Его обязанности посланника были несложными, потому он много времени проводил с Инарой. Они любили ездить верхом и неутомимо исследовали окрестности. Однажды девушка привезла возлюбленного в знаменитое хеттское святилище, великолепный скальный храм в нескольких часах пути от Хаттусы. Надворные постройки были сооружены из циклопических блоков и поражали не меньше, чем гробницы царей на родине Тамита; внутренние помещения, украшенные высеченными на стенах изображениями крылатых чудовищ с львиными головами и процессиями богов и богинь в островерхих шапках, вызывали благоговение.
Инара была допущена в святилище. Тамиту, как иноземцу и человеку другой веры, пришлось подождать снаружи.
Он заметил волнение девушки и спросил:
— Что ты хочешь сделать?
Она прижала ладони к горящим щекам.
— Один из здешних жрецов умеет блестяще предсказывать будущее. Я хочу спросить его, что меня ждет.
Тамит ощутил странный трепет.
— Зачем тебе это? Ты и без того знаешь, что будет. Мы поженимся.
— А потом? Я так долго тебя ждала, что научилась страдать и бояться.
Тамит улыбнулся.
— Прости.
— Ты часто вспоминал обо мне?
Ему пришлось покривить душой.
— Как я мог забыть о девушке, чьи глаза напоминают лунный свет, а волосы сотканы из солнечных лучей!
— Ты хочешь иметь детей?
— Конечно.
— Я тоже. Много. И чтобы они были похожи на тебя! — сказала Инара и попросила: — Дай мне браслет.
— Зачем?
— Я покажу его жрецу. Ему нужна вещь, которая сможет рассказать о каждом из нас.
По спине Тамита пробежал холодок. Однако он не подал виду и протянул девушке кожаный ремешок.
Она скрылась в святилище, а он принялся размышлять. Рассказать Инаре правду? У него было сложное прошлое, и он не хотел перекладывать это бремя на плечи юной девушки. Как объяснить, что значила для него Тия, почему он позволил Джемет совершить то, что она совершила? Как признаться, что у него есть сын, появления которого он не желал и не ждал, о котором не вспоминал до тех пор, пока его мать не погибла?
Когда Инара вернулась, Тамит был поражен ее видом. Лицо девушки побледнело, в глазах застыл ужас. Он бросился к ней:
— Что случилось?!
Инара бессильно прислонилась к любимому. Ее плечи вздрагивали. Она глухо произнесла:
— Давай поскорее уедем отсюда.
Они забрались в седла и тронули лошадей. Тамит смотрел на округлые низкие холмы, окружавшие долину и делавшие ее похожей на огромную малахитовую чашу, на покрытую сверкающей росой траву, на чистые, как родниковая вода, небеса и убеждал себя в том, что ни с ним, ни с хеттской принцессой не может случиться ничего плохого.
Когда они отъехали достаточно далеко от святилища, Тамит остановил коня, спешился, помог Инаре спуститься на землю и спросил:
— Что сказал жрец?
Девушка вернула возлюбленному браслет. Молодой человек на мгновение закрыл глаза. Если прорицатель узнал правду и рассказал ее Инаре, ему придется многое объяснять.
— Он сказал, что эта вещь способна поведать больше, чем любая другая. Мы поженимся, но наше счастье будет недолгим. Скоро мы навсегда расстанемся. И у нас не будет общих детей.
Тамит погладил ее по голове и мягко произнес:
— Это неправда. Что может нас разлучить? А если мы будем вместе, у нас обязательно появятся дети.
Девушка подняла заплаканные глаза.
— Вдруг тебе придется уехать на родину?
— Если это случится, я возьму тебя с собой.
— В Фивы?
— Да.
— Расскажи мне о них.
— Это самый прекрасный город на свете, — промолвил Тамит и начал рассказывать, а Инара слушала с изумлением и благоговейным восторгом.
— Твои родители меня примут?
— Конечно. Они замечательные. Моя мать давно мечтала, чтобы я женился.
— Почему ты не выбрал египтянку? — спросила Инара. Ее взгляд был чистым, как у ребенка.
