— Как ты себя чувствуешь, — присев на постель, и положив ей руку на живот, спросил я.
— Главное, что токсикоз остался позади, а не преследует меня, как маму все три раза чуть не всю беременность. А с этой брыкающейся егозой я уж как-нибудь управлюсь, — решительно заявила она.
Словно протестуя против подобной самоуверенности дочурка пнула её так, что я ощутил как на животе благоверной появился крепенький такой бугорок. Хм. А может это она со мной поздоровалась.
— Ой! — тихонько вскрикнула Настя, и погладив меня по руке произнесла, — Вот же вредина. Попомни мои слова, она ещё даст нам огня.
— Хочешь сказать, будет вся в тебя?
— Ой, ладно, то же мне, агнец божий нашёлся. Порассказал мне папа Виталий, каким ты был ангелочком.
— Мне простительно, я мальчик.
— Ой, всё. Лучше ответь наконец, как там дела?
— Предполье мы отбили. В трофеях пусть и повреждённые но всё же относительно боеспособные лёгкий крейсер, эсминец и один тяжёлый ракетный катер. Так что, согласно закона о дружинах, наша подросла на три боевых вымпела. С яхтами и катерами ещё предстоит разбираться, что в утиль, а что ещё восстановится. Сейчас идёт их зачистка и пленение выживших пиратов.
— Как думаешь, будут они оборонять астероид?
— Сомнительно. Ворон поставил всё на этот удар. И если бы не сюрприз с новоявленными буровыми фрегатами, у них вполне могло бы получиться. Во всяком случае, наш «Утёс» пару плюх от крейсера получил. Скорее всего сам Ворон со своими приближёнными вместе с казной уже делает с астероида ноги. Будет дураком, если так не поступит. Навредить особо не успеет, потому что сама обслуга станет саботировать подобное. Соответствующие послания до них мы донести сумели. Уцелевшие пиратские посудины поспешно отошли. Скорее всего сейчас срочно дозаправляются, чтобы слинять. Мы решили не врываться на базу на плечах отступающих, а дать им время уйти.
— Тебя послушать, так базу мы получим без боя.
— Если нет шансов отбиться, то и смысла драться до последнего у Ворона тоже нет. Он же не за жизнь свою и не за Родину сражается. Я даже сомневаюсь, что он станет пакостить по мелочам. Просто нет смысла. Если только боевые комплексы выведет на автономный режим, но с этим мы разберёмся быстро. Так что, тут в пору задаться вопросом, хватит ли у тебя силёнок чтобы навести порядок в нашем доме.
— Не переживай, у меня сил хватит и на колонию и на вотчину. Но если ты решил, что я позволю тебе вот так свалить всё на мои слабые женские плечи, а самому удрать на какую-нибудь мелкую войнушку, то ты сильно ошибаешься.
— Значит вот ради чего ты меня обхаживала! Собиралась лишить свободы и посадить на цепь!
— Ой, ладно. Не начинай. Тебе понравится.
— Думаешь?
— Ну я же видела как ты возишься с Машей. Попомни мои слова, как только затопает ножками наша малышка, сам из дома ни ногой. Ещё и выгонять придётся.
— Ну-у, может и так. Пробовать надо.
— И попробуем. И не раз, — заверила она.
— Серьёзно, — вздёрнул бровь я.
— Знаешь, я уже устала платить в казну дурные деньги? Ты хоть пробовал считать сколько это? — деловито поинтересовалась она.
— Ещё бы. Я уже почти пять лет тихо худею с удерживаемых у меня сумм. Так что, я только за. И сугубо из экономических соображений.
— Во-от. Умный мальчик, — коснувшись своим пальчиком моих губ, констатировала она.
— У меня отличная учительница, — я сграбастал её в охапку, и под игривый визг повалил на постель.
