всем телом и крепко-накрепко зажмуривая глаза. Мне хочется услышать ее аромат, почувствовать тепло, но все перебивает запах каменной крошки и стоящая в воздухе пыль. Она вязнет на зубах, скрипит и противно отдает плесенью. Я ничего не чувствую, когда отпускаю Алисту, целуя в обе щеки, говоря:
– Прости, но я не могу оставить мужа. Ты должна это понять, – и по глазам вижу – понимает.
Кажется, мы видимся в последний раз. Вот так, при тусклом, моргающем свете оставшихся уличных фонарей, едва-едва разгоняющих осеннюю тьму. Виден только страдальческий излом морщин на лице матери, и как она сжимает спрятанные в перчатки пальцы, как оборачивается, пока Лиам осторожно уводит ее со двора к оставленным снаружи лошадям. Она смотрит на меня до самого поворота, а потом скрывается в темноте, и я остаюсь одна. Даже охрана ушла, а слуги скрылись. Семейство Винцелей покинуло родовой замок.
Здесь холодно и много мокрого снега. Слышно, как вниз падают остатки кладки, и в ответ доносится карканье разбуженных ворон. Над замком совсем близко возникает полоса огня, уходящая за одну из башен, раздается мощный звериный рев, трясется земля, и на моих глазах вниз, за стену, падает дракон. Однако через мгновение зверь взмывает обратно в небо, успевая заслонить Артана от точечного удара зелено-рыжего пламени Никлоса, все еще не выпустившего нориус.
Король и правда играет с врагами, наслаждаясь своим превосходством. Один удачный поворот головы – и новая порция огня врезается в Рупера Свенского. Складываются драконьи крылья, и старик замертво падает на землю, сотрясая стены, отчего расширяется проем на месте отцовского кабинета. Проваливается пол на нескольких этажах, вниз летят крупные каменные глыбы, слышатся треск, грохот и чьи-то отчаянные крики. Я, закрывая голову от посыпавшихся осколков лопнувшего оконного стекла, убегаю с внутреннего дворика за пределы замка, над которым волнами разносится отчаянный вопль Артана, потерявшего наставника.
Оказавшись рядом с поверженным бывшим маршалом, увидев окровавленную, спекшуюся морду зверя и почувствовав запах горелой плоти, я была готова вернуться обратно под защиту неустойчивых стен – настолько отвратительно выглядел павший дракон. Через несколько секунд началась трансформация обратно в человека, и передо мной предстал полуобнаженный мертвец со сгоревшим лицом и переломанными костями. Так пал герой войны, кэрр Рупер Свенский.
Запрокинув голову, я сумела разглядеть две фигуры над самой высокой башней замка. Никлос кружил вокруг моего мужа, издевательски задевая его крыльями и мешая спуститься ко мне вниз. Еще немного – и королю надоест эта игра, и он примется за своего непримиримого врага, некогда бывшего лучшим другом. Злодейка-судьба. Не встреться им я – они все еще были бы вместе…
Я разбегаюсь и подпрыгиваю, натягивая внутреннюю пружину переворота. Со временем превращения даются легче, но каждый раз кажется, что все впервые. Руки, ставшие тяжелыми, а потом легкими и невероятно послушными… голова, что вытягивается, как нуга, обретая необычную плотность и тяжесть. И тело, что казалось маленьким, но твердым, сейчас растягивается, кости трещат и на несколько секунд оглушают противным хрустом. Когда все проходит, во мне уже пара тонн, но по ощущениям я – как пушинка, набитая воздухом. Жалею, что внутри, как у Анки, нет огня. Но у меня есть оружие получше.
И я взмываю вверх, когтями проходясь по наружной кладке замка, карабкаясь выше, чтобы целиком расправить крылья и устремиться в бой. В закрытых окнах на этажах вижу испуганные лица оставшихся слуг. Родной дом ходит ходуном, в немом ужасе пытаясь понять, что происходит под вновь разыгравшимся снежным бураном.
Ветер бьет в лицо, но глаз не трогает – защитная пленка спасает и от холода, и от огня, делая меня неуязвимой для ледяных порывов и противных льдинок, что врезаются в чешую вместо снега. Ураган движется с Бросвальской гривы. Значит, пришел самый суровой, самый опасный ветер, что гнет деревья, с корнем выкорчевывая их из земли. И то, что было днем – лишь предупреждение, подготовка перед настоящим представлением осенней бури, что всегда первой заходила к нам, прежде чем отправиться дальше по континенту вниз до самой столицы.
Добравшись до крыши основного здания, я взмыла в небо, сталкиваясь с порывом ветра, летя напролом к удаляющимся вспышкам огня. Никлос и Артан вступили в очередной бой, и теперь их сносило в сторону горной реки.
Я забираюсь все выше и выше, к самой кромке тучных облаков. Мое стремление догнать кружащихся друг вокруг друга драконов кажется самоубийственным. Ведь мы, драконицы, не взлетаем так высоко – это опасно для наших нежных крыльев, не обладающих такой толщиной, как мужские. Но я не могу остановиться, даже когда боль, как острый нож, взрезает мышцы и рвет перепонки, снижая подвижность.
А когда я оказалась совсем близко, король, будто зная, что смотрю с первого ряда, выпустил в Артана струю чистейшего пламени, подкрепляя волной нориуса, против которого тот бессилен. Мой крик застыл в воздухе, и я засияла белым светом, вся становясь ариусом на пути нориуса. Не знаю, как сумела, но я будто пронзила пространство, заслоняя мужа от смертельного пламени, и, врезаясь в него, перехватила его взгляд.
В нем отчаянная решимость биться до конца. Он не сбежит, не сдастся, он будет пытаться защитить меня так, как умеет, и я ничего не могу с этим сделать. С трудом пытаюсь оттолкнуть его, пока он щурится, разглядывая наполненную светом, сверкающую, как перламутр, чешую. А когда не получается, оборачиваюсь к Никлосу, целиком заслоняя Артана, и в меня летит новая порция нориуса, сталкивающаяся с ариусом.
Гремит трескучий взрыв, молния вспышкой расходится по небу, будто это настоящий удар осенней грозы. Нас оттаскивает друг от друга силой сопротивления тьмы и света, которые, сталкиваясь, расходятся параллельными плоскостями в разные стороны. Никак не выходит усилить нажим, будто я вся выливаюсь через ариус и не могу остановиться. Краем уха слышу какой-то рык, что-то пытается удержать меня на месте. Но его отводит сияние моей кожи, и я остаюсь в воздухе, даже не управляя поврежденными крыльями, одной лишь силой белого пламени.
Но когда я почувствовала дыхание смерти, когда ощутила прилив безграничной власти, будто в меня влили свежую порцию силы, я проиграла бой. Не смогла переступить через себя и полностью раствориться в этом чувстве. Не смогла вновь раскрыть в себе то холодное нечто, в которое превращалась с Ником перед волной подводников.
Я не была готова биться до конца. Погасло сияние, исчезла защита, и нориус врезался в мою грудь, отправляя в свободный полет.
* * *
Я вновь лежу на снегу. Больше не
