— Казалось, я была парализована и не могла думать. К тому же этот мужчина, который выбежал первый, видел меня! Вы не представляете, в каком состоянии я находилась! Если бы вы пережили такое, то наверняка лишились бы рассудка. Только поздним вечером я поднялась наверх и открыла квартиру своим ключом. Тогда я и увидела синьору в ванне, под водой. На полу лежал ее голубой халат. Я тут же развернулась и ушла, оставив дверь незапертой, чтобы преступление быстрее обнаружили. Ее нашел почтальон…
Катерина пыталась осознать услышанное. Она сидела, подперев голову руками, и смотрела в пол. Анализируя рассказ Феллини, она поняла, почему на похоронах присутствовали члены курии! Они чувствовали себя виновными в смерти Марлены.
— А кто еще, кроме Гонзаги, ухаживал за Марленой Аммер?
Синьора протерла глаза и нескромно ухмыльнулась.
— Вы имеете в виду, пользовалась ли она успехом у мужчин?.. Нет, я не могу такого сказать. Я лишь здоровалась с синьорой, не более того. Ее личные отношения меня не интересовали. — На губах женщины появилась кривая улыбка. — Ну да, я заметила, что иногда к ней заходит какой-то тип, уже немолодой, да и не красавец. Он приходил очень редко, и они разговаривали по-немецки.
— У него были какие-нибудь особые приметы?
— Нет. Самым заметным в нем была его незаметность. Это был образец среднестатистического мужчины, если вы понимаете, о чем я.
После долгих раздумий Катерина неожиданно спросила:
— А откуда кардиналу Гонзаге стало известно, что вы подслушивали?
Феллини с трудом ворочала языком:
— Сперва я тоже себя об этом спрашивала. Но потом я вспомнила о третьем человеке из сопровождения экзорциста, который первым выбежал из квартиры Марлены. А кто бы еще рассказал обо мне Гонзаге? На следующий день кардинал стоял у моей двери и объяснял мне, что я незамедлительно должна выехать из этого дома.
— Не много ли он требовал?
— Да, конечно. Но государственный секретарь не терпел возражений. У меня был выбор: либо могила, либо квартира в лучшем районе и пожизненное содержание. Но при этом меня предупредили об одном условии — я должна молчать.
Часы показывали уже глубоко за полночь. Катерина смертельно устала. И что теперь делать? Ей было жаль эту женщину. У нее, наверное, окончательно сдали нервы. Но как ей помочь?
Катерина поднялась, подошла к окну и посмотрела на пустую Виа Паскара. Не заметив ничего подозрительного, никаких темных блуждающих теней, она спросила:
— Как вам удалось оторваться от слежки?
— Через задний двор… по мусорным бакам и крыше гаража, — пробормотала Феллини, теребя изодранную одежду. — Сначала я перебралась в соседний дом на параллельной улице… Надеюсь, меня за это не покарают.
С минуту Катерина вглядывалась в темноту за окном. Она чувствовала странную тревогу, вызванную тем, что случилось сегодня вечером. Теперь ей нужно учитывать, что синьора Феллини, сама того не желая, натравила на нее людей Гонзаги. Катерина прижалась лбом к холодному стеклу. Что же делать?
Мальберг! Она должна поговорить с Лукасом. Ей нужен его совет.
— И что вы намерены предпринять? — спросила, не отходя от окна, Катерина.
После долгого молчания, так и не получив ответа, она обернулась.
Дверь в квартиру была распахнута. Синьора Феллини исчезла.
Глава 55
Ахилл Мезомед весь светился, сидя за своим письмен ным столом. Он чувствовал себя победителем, выигравшим великую битву. Молодой прокурор предложил Катерине сесть и перешел без обиняков к делу.
— Я вас вызвал по повестке, — начал он покровительственным тоном, — потому что вы первая должны узнать об этом. Я могу рассчитывать на ваше молчание?
Еще по телефону, пригласив ее прийти в прокуратуру, Мезомед говорил как-то загадочно.
— Вы не хотите мне сказать, что случилось? — Катерина внимательно посмотрела на прокурора.
— Буркьелло умер. Сердечный приступ.
— Старший прокурор Джордано Буркьелло?
— Секретарша нашла его утром за письменным столом. Настольная лампа еще горела. Должно быть, это произошло поздно вечером.
— Прискорбно, доктор Мезомед. Но я совершенно не знала старшего прокурора Буркьелло. И вы пригласили меня сюда, чтобы сообщить мне об этом?
— Не только. — Прокурор надменно улыбнулся. — Сейчас вы все поймете. На столе старшего прокурора лежал вот этот документ!
Катерина взяла в руки лист с грифом «совершенно секретно» и начала медленно и с интересом читать. Но потом, когда она поняла взрывное содержание документа, ее глаза буквально побежали по строчкам. Наконец остановившись, она неуверенно взглянула на Мезомеда, будто хотела спросить его о чем-то.
Но он опередил ее.
— В этом документе, — обстоятельно начал он, — можно найти ответы на все вопросы, связанные с делом Марлены Аммер.
— Но это невозможно!
— Возможно! — Мезомед взял документ у Катерины из рук. — Очевидно, Буркьелло, старый лис, уже давно догадался, что дела Гонзаги рано или поздно всплывут, и расследовал это дело по собственной инициативе. Было слишком много свидетелей, молчание которых кардиналу обходилось дорого. В документах… — Мезомед быстро перелистал бумаги. — Здесь даже есть одна записка: «Получил пятьдесят тысяч евро, Джордано Буркьелло». Прокуроры получают не настолько высокую зарплату, чтобы отказываться от пятидесяти тысяч евро.
— Значит, совесть прокурора была нечиста. И она так сильно терзала его, что сердце попросту не выдержало.
— Так оно и было. Буркьелло уже больше никуда не ходил, кроме как в ближайшую тратторию. А потом все это плюс психическое перенапряжение и аукнулось.
Катерина медлила.
— Что мне интересно, — начала она издалека, — так это… есть ли в документах сведения о том, кто стрелял в маркизу?
— Конечно, хотя имена убийц и не названы. Заказ поступил от Гонзаги.
— Кардинал действительно дьявол в пурпурной мантии. При всем отвращении к Церкви я считаю, что она не заслужила такого кардинала.
— Конечно нет!
— Тогда на совести Гонзаги еще и этот Обожженный? Есть на это ответ в документах?
Мезомед осторожно кивнул.
— Вы удивитесь. Впрочем, это удивило бы самого Гонзагу. Убийцу зовут Джанкарло Соффичи.
— Секретарь кардинала?
— Да, именно он. Совершенно неприметная личность. Он страдал от пренебрежительного отношения к себе и решил отомстить своему шефу. Он знал о темных делах государственного секретаря, знал, что Гонзага шел по трупам. И Соффичи поступил точно так же.
— Невзрачный секретарь кардинала? — Катерина недоверчиво покачала головой.
