присуща, – отзывчивость. Ведьма с виду холодна, безразлична, но это броня, которая скрывает нешуточные страсти. Если ведьма решила помочь, ее ничто не остановит, и лучше для всех эту помощь принять. Лида тщательно прячет отзывчивость. Но так, как умеет сострадать она, мало кто может. Помни, что чувства ведьмы острее, чем любой другой женщины. К тому же вы для нее – семья, которой у нее никогда не было. И если кому-то из вас грозит опасность, Лида бросится наперекор всем препятствиям. Хоть и будет говорить, что ей дороже собственная жизнь. Сегодня переживания Лиды достигли пика: предсказания сбывались, помешать этому она не могла, она находилась в постоянном ожидании, что с кем-то из вас случится беда. Поэтому, когда услышала крик Люсинды, кинулась на помощь в таком порыве, что разрушила собственную защиту, которая ее до этого к вам не пускала. Но сильное качество в этой ситуации ударило по ней же, причинило дикую боль, опустошило. Лида временно утратила способности, приходить в себя будет долго, но восстановится. Ей нужен отдых. А еще забота. Надеюсь, Гера и вы сможете ей обеспечить это.
Сергей Степанович снова погладил себя по груди и шумно вдохнул.
– Вы в порядке? – нахмурился Макс.
– Душа болит, Максим, – грустно улыбнулся шеф. – Я скоро закончу. Ты уже, наверное, и сам понял, что сделал Темный с тобой. Подослал фальшивого призрака, наложив на вызванную им сущность проекцию, снятую с Алисы Грачевой. Сущность питалась чувствами, воспоминаниями похищенной девушки и постепенно принимала ее облик. А когда Алиса стала Темному не нужна, он оставил ее в подвале без возможности выйти – наедине с той самой тварью, которая бы ее убила. Вот эту дрянь, сущность, ты, Максим, и принимал за призрака, который направлял вас туда, куда требовалось продюсеру.
– То есть вы хотите сказать, что все это время мы не расследованием занимались, а шли по стрелочкам Темного?
Сергей Степанович сокрушенно опустил голову.
– Я понял это только сегодня, Максим. К сожалению. Еще одна моя ошибка – недальновидность. Посчитал, что ради нашей безопасности нужно найти врага…
– И радовались тому, как лихо мы разматывали клубок, а на самом деле – удавку!
– Понимаю твое негодование. Но, пожалуйста, не перебивай меня. Впрочем, если у тебя есть вопросы, задавай. Важно, чтобы ты все понял.
– Формула, которой вы меня ударили в клубе?..
– Она могла частично усилить твою восприимчивость к призракам, но и только. Я ее доработал к сегодняшнему дню. Она пока малоэффективна, но немного защитила бы вас сегодня.
– Но Марина увидела вещий сон после примененного к ней става!
– У нее сильная интуиция, хоть сама она это пока не понимает. Став мог спровоцировать такой всплеск, ты прав.
– Темный хотел показать, что интуиция Марины ничего не стоит?
– Нет. Он сыграл на другом ее сильном качестве.
Сергей Степанович помолчал, а потом ответил:
– Только Марине удалось сделать то, что не удалось никому. Ни тебе, ни мне, ни твоим близким, ни другим женщинам – вытащить тебя из тьмы на свет, запустить в тебе желание жить. Ее любовь, пусть и тщательно скрываемая, так сильна, что не могла оставаться безответной.
– Но из-за этой чертовой любви все и случилось!.. – вскричал Макс, вскакивая на ноги, и замолчал, не в силах продолжить.
– Сожалею, Максим. Я о многом сожалению. Не сожалею только об одном – о том, что украл подвески. Если бы я этого не сделал, черный душой человек получил бы их еще тогда.
– Но он получил их сегодня! Вы сами отдали ему их!
Показалось Максу или нет, но по лицу Сергея Степановича вдруг скользнула улыбка.
– Я хоть и проиграл, Максим, но только одну битву. Другую выиграл. Да, Темный сегодня сам позвонил и сказал, что похитил Алешу. Назвал адрес и предупредил, что вернет сына в обмен на артефакты. Я поехал. Связался с Арсением и Заливаем, попросил их задержать вас. Но вы, конечно, не послушали. Темный знал, что вы приедете. От меня он скрыл, что у него еще и Марина. Все я понял уже на месте. Темный и его человек – музыкант – напали на меня, притащили в комнату, в которой ты меня нашел, связали и усадили перед мониторами, чтобы я наблюдал за тем, как с вами случается беда. Сам Темный задерживаться не стал: он получил, как и хотел, подвески. Своего музыканта бросил. Впрочем, солист был приговорен им в тот момент, когда посмел возразить. Так или иначе, Темный вытащил бы на свет в нужном ему ракурсе историю с терактом, свалил бы на солиста похищение Алисы Грачевой и гибель блогеров. Музыкант это понял, но тоже в последний момент. Пока вы выручали пленников, он прятался, а когда Гера открыл ворота, попытался сбежать. Но солиста, как ты знаешь, уже задержали.
– Мне от этого не легче. Он сбил Марину.
– Да… Извини, я немного тороплюсь, – неожиданно сказал Сергей Степанович, вызвав молчаливое негодование Макса, и немного оттянул ворот рубашки.
– Так вот, подвески. Я отдал их. Темный, не сильный в рунах, в спешке не понял, что на амулеты я нанес тот самый став, над которым усиленно работал. Сделал я это не без опаски, так как смешивал не только две магии, но и разные культуры. Удастся ли моя задумка? Не сделал ли я хуже? К счастью, формула погасила, пусть и не сразу, силу в артефактах! Вначале в моих, потом в амулетах Темного, потом – в артефакте Арсения. Шаман об этом знал и согласился на это. Мы обговорили с ним такой выход еще раньше. Я рассказал Арсению о своих опасениях, что однажды кто-то решит использовать силу артефактов во вред. Поэтому эти годы я не работал над подбором кода, а создавал, Максим, способную гасить силу формулу. Темный увез подвески, на которые был нанесен этот став. Поэтому исчезла тварь, которая на тебя напала, поэтому ты смог выбраться из подвала. Именно в тот момент артефакты «замолчали», и «замыкание» оказалось таким мощным, что нарушилось все колдовство Темного.
– Но враг сбежал!
– Однажды с ним придется встретиться. Вас он пока отпустил, потому что ему были нужны подвески. Но Иван Темный вернется. Нельзя об этом забывать. Вот и все, Максим, что я хотел тебе рассказать. Я не прошу у тебя прощения, не прошу понять меня. Все уже случилось, и ответственность за произошедшее на мне. Я пока еще не знаю, как буду с этим жить. Пожалуйста, дай мне побыть немного одному. Скоро я поднимусь, сам поговорю с родителями Марины. Но сейчас мне
