Разработчик сайта писал: «Перкинс вступила в „Движение 2 июня“ в октябре 1972 года. Согласно имеющимся сведениям, ее вовлек в „Движение“ один из его руководителей, Фриц Тойфель. На свободе она оставалась дольше других, но в 1979-м была арестована и отправлена штутгартскую тюрьму Штамхайм. В декабре того же года покончила с собой в камере».
Дверь открылась, и в комнату вошли трое охранников. Мило заметил, что синяк под глазом у Лоуренса уже побледнел, а припухлость заметно спала. Лоуренс надел на него наручники и сковал ноги цепью, после чего все четверо прошли по коридору к лифтам и спустились на третий уровень подземной автостоянки.
Мило посадили в белый фургон, напоминающий бронированные полицейские машины, которые обычно показывают в фильмах. Вдоль стенок салона шли стальные скамеечки с небольшими отверстиями, через которые Лоуренс пропустил цепочки от ножных и ручных кандалов. Выехав на улицу, фургон повернул на юг. Мило посмотрел в затемненное окно — было темно. Он поинтересовался, какой сегодня день, пятница или суббота. Сидевший напротив Лоуренс взглянул на часы.
— Еще пятница.
— Как глаз? Выглядит неплохо.
Лоуренс осторожно потрогал синяк.
— Жить буду.
В Нижнем Манхэттене машина проскочила Фоули-сквер, объехала здание ГЦПЗ и свернула на подземную парковку. Водитель предъявил охранникам удостоверение и разрешение на перевозку арестованного, ворота открылись, и фургон проехал дальше. Остановились у стального лифта. Подождали, пока спустится кабина. И лишь когда дверцы разошлись, Лоуренс отстегнул Мило от сиденья.
— Как у них тут, номера обслуживаются? — пошутил Мило.
Два охранника посмотрели на него непонимающе, а Лоуренс позволил себе улыбку.
— По крайней мере, камеры отдельные.
— У меня такая и раньше была.
— Ладно, приятель, пошли.
Звоночек электронной почты сообщил о новом письме — это Мэтью ответил на ее запрос. Последний раз имя Джима Пирсона упоминалось в документах Компании в 1998 году, когда этот сорокалетний агент умер от врожденного порока сердца.
Новость не удивила. Все, что требовалось от неизвестных, это изготовить поддельный жетон. В списках МНБ Джим Пирсон тоже не значился. Что у нее есть? Ничего, кроме зажигалки, которую Стефани нашла в своей комнате. «Раунд Робин». Бар, нередко посещаемый видными вашингтонскими политиками и их приближенными.
Симмонс открыла два окна: одно — Палаты представителей, другое — Сената США. Нашла в каждом список персонала. Впечатала: «Джим Пирсон». По Палате представителей совпадений не обнаружилось, а вот в штате Сената значился некий Джим Пирсон, обозначенный как «помощник планировщика» при сенаторе-республиканце от Миннесоты Натане Ирвине. Фотографии не было. Она перешла на страничку Натана Ирвина и пробежала глазами по списку двадцати его помощников. Здесь также присутствовал Джим Пирсон, а несколькими строчками выше — Максимилиан Гржибовски, «помощник по вопросам законодательства». Фамилия незнакомая, польская — неудивительно, что испуганная женщина ее не запомнила.
В десять, когда зазвонил телефон, Фицхью был уже в отеле «Мэнсфилд». С собой он прихватил бутылку скотча и теперь пытался убедить себя, что пить много не следует.
— Карлос? — спросил сенатор. Голос прозвучал напряженно.
— Да. Все в порядке?
Пауза.
— Никакого запроса не было.
— Минутку. Что вы сказали?
— Я говорю, что ты выставил меня идиотом. Я связываюсь с самым главным, а потом он перезванивает и говорит, что никакого запроса относительно тебя не поступало. Вообще ничего. Ты, может быть, не понимаешь? К таким людям за одолжением обращаются лишь несколько раз. Считай, ты подсунул мне холостой патрон.
— Но если ничего не было… — начал Фицхью, однако сенатор уже бросил трубку.
Фицхью поморщился от неприятного ощущения тошноты. Дело было не в Натане Ирвине, он достаточно проработал в Вашингтоне, чтобы знать — сенаторский гнев рассеется после очередной услуги. Расстроило то, что сообщение от Сэла, переданное по проверенному каналу связи, содержало неверную информацию. В последние шесть лет Сэл был их самым надежным источником в Министерстве национальной безопасности. Его сведения всегда были точны. И вот теперь он совершил ошибку.
Или, подумал Фицхью, наполняя стакан, Сэла раскрыли и теперь используют в двойной игре. Возможно ли такое?
Он отставил стакан и открыл лэптоп. Компьютер загрузился почти моментально. Фицхью вошел в Нексел и быстро напечатал:
Информация неверная. Ошибка или планы изменились? Тебя раскрыли?
Ткнул пальцем в кнопку и только тогда с опозданием понял, что тоже допустил ошибку. Если Сэл раскрыт, его почту отслеживают. Что же могут предпринять? Дать ответ от имени Сэла? Не исключено. А если так, то какой ответ подскажет, что их «крот» раскрыт? Какую игру поведет с ним МНБ?
13
Такси медленно проползло по Пятой авеню и свернуло на улицу Рауля Валленберга, где и остановилось. Симмонс торопливо прошла по дорожке через лужайку, миновала сотрудников службы безопасности в штатском и охранников из нью-йоркской полиции. Было почти девять. Обойдя длинную очередь из туристов, выстроившуюся к металлодетекторам, она предъявила удостоверение еще одному охраннику, вьетнамцу. Он направил ее к двум одетым в форму женщинам, которые сначала ощупали Симмонс с головы до ног, а потом долго водили по ней ручным детектором, настроенным на взрывчатку.
В длинном вестибюле построенного в шестидесятые здания Объединенных Наций висели портреты бывших генеральных секретарей и стенды с объявлениями и афишами, у стен стояли низкие диванчики. Симмонс нашла свободное местечко под подвешенным к потолку маятником Фуко — Примаков должен подойти к ней сам, поскольку его фотографии у нее не было, а у него, по-видимому, была ее. Так или иначе, место для встречи выбрал он.
Джанет стояла, и перед ней проходил весь многоликий мир — посланцы стран-членов ООН. Последний раз она была здесь вскоре после развода, и тогда это место представлялось каким-то особенным; ее наполнило теплое ощущение братства, и она даже задумалась, не перейти ли сюда на работу, чтобы трудиться на благо всех народов, соединившихся здесь в разноликое целое. Но в последующие годы Джанет, как и большинству американцев, приходилось чаще слышать о неудачах, чем о достижениях этой организации, так что когда Министерство национальной безопасности объявило набор сотрудников, а его рекрутер рассказал о задачах нового ведомства, полностью свободного от вериг бюрократии, настоящей чумы, поразившей другие учреждения, Джанет уступила глубоко коренившемуся в ней чувству патриотизма.
— Посмотрите, — улыбнулся подошедший сбоку пожилой мужчина.
Акцент выдавал в нем русского.
Симмонс подняла взгляд к обнаженным внутренностям тикающего маятника.
