Всех подвели к огромной чаше посреди Храма и поставили вкруг неё.
Она была до краёв полна воды.
— Беритесь за руки, — подсказывали стоявшие позади каждого служители Храма. Руки всех соединились. Король, как только переступил порог храма, тут же, за перегородкой, переоделся в такую же мантию, как и они, только золотую, и теперь держал за руку Аннарэн с одной стороны, Тасмариэль-Тому с другой. Вид был сосредоточенный и серьёзный. Впрочем, он не был исключением.
— Вознесём хвалу богам за этот день и за их мудрое видение, и дальновидность.
Руки взметнулись вверх и все заговорили на своём, а Тома — на эльфийском, которого отродясь не знала. Слова лились сами, легко, красиво, переплетались с драконьими восхвалениями и возносились всё выше и выше к небесам.
— Подойдите к чаше ближе… ещё ближе… Так, теперь, не разнимая их, окуните руки в воду.
Старый Жрец с волнением наблюдал за ними. Никто не знает… он один… О, он никогда не забудет, как вылетел отсюда последний Храмовый Дракон. Остался только лишь один, тот, который поддерживал чашу. И, если всё идёт так, как надо, вернутся все, улетевшие тогда, и встанут на страже вокруг чаши.
Руки опустились в воду, и она сразу начала кипеть, бурлить, поднимаясь вверх и переливаясь через край. Храмовники взяли детей и отвели в сторону, а Вове сказали на ухо:
— Вам тоже следует отойти, а лучше — выйти.
Но Вова не намерен был уходить. Уйти и пропустить такое всё интересное? Где он ещё увидит подобное? Сделав вид, что вышел, он спрятался за колонну. Сначала ничего такого не происходило, просто стала переливаться вода из чаши, а потом началось что-то непонятное… Вверх стал подниматься… что? Дым? Пар? Он окутывал пары и короля с головы до ног и вскоре никого не стало видно… Внезапно вслед дыму или пару взлетел к небу огромный столб огня! Он устремился вверх.
Но как? Они ведь до сих так и держат руки в чаше! Вова заволновался. Сгорят же! Их что, привели сюда на смерть? Чтобы всех сжечь, принести в жертву? Он выскочил и тут началось светопреставление! Огонь сделал, если можно так выразиться, вираж в сторону и буквально обхватил всех, кто стоял у чаши, поднимая и закручивая в огненном вихре.
— Я спасу, я спасу… — Вова кинулся вперёд и стал хватать чьи-то ноги, уносящиеся сначала по кругу, а потом всё выше и выше… Он подпрыгнул и тоже попал в этот вихрь. Его завертело и что было дальше — он уже не помнил. Потому что очнулся на какой-то каменной скамейке. Рядом сидели Лониэлла с братом и с тревогой смотрели на него.
— Очнулся! Алун, Алун! Он очнулся! — закричала девочка и к ним вошёл брат Алун…
Но что же случилось с королём и его верноподданными, унесёнными огненным вихрем??? Неужели они сгорели? Если бы Вова мог увидеть это… Но, увы, он не послушался и не вышел из Храма. Поэтому он увидел только часть “программы”. Но зато этого были лишены зрители, которые ждали, чем всё закончится, снаружи.
Вся площадь перед Храмом стояла безмолвно. Все напряжённо смотрели — кто наверх, кто на вход, но пока ничего не происходило. Напряжение возрастало — решалась их судьба! Когда ещё это можно будет сделать? Триста лет… ТРИСТА! они расхлёбывали злодеяние одного недоумка. И, когда напряжение достигло своего накала и о воздух можно было зажигать спички, из Храма, оттуда, где должен был быть свод, вылетел, сверкая в лучах солнца, Золотой дракон.
— Аааааааааааааааааааааа!!!!!!! — на одном выдохе закричали все на площади. Это был крик радости, восторга! Все кинулись обниматься и чуть не упустили момент, когда стали вылетать один за другим остальные драконы. Пепельный с голубым вылетели следом за Золотым и ухватились за лапы, ввинчиваясь в небо, потом были два дракона почти оранжевых, только тот, что поменьше, был более ярким. Они сразу держались за лапы, но тот, что побольше, ещё и хвостом придерживал второго. Они летели за первой парой драконов, не отставая. А вот и третья пара… Но что это? Дракон один? А где же… Как же… Все растерялись, переглядываясь, но вот вылетела девушка… Фея? Дракон ждал её и, как только она вылетела, тут же подхватил лапами и прижал к себе.
— Алвея! Это алвея! С крыльями!
Толпа ревела и плакала, обнимаясь. Знакомые, незнакомые… Все были в едином порыве. Вэлориэль обнималась с мужем, рыдая у него на груди, а он гладил её по голове, глотая свои слёзы, стараясь слизывать их незаметно.
А потом началось всеобщее безумие. С площади стали взлетать драконы один за другим! Вскоре она почти опустела. Остались единицы. В основном, пожилые драконы, не рискнувшие взлететь в небо. По крайней мере, прямо сейчас. В том числе и Персинали с дэр’Айзерами и Тьюриэсгали, родители Томы. Полюбовавшись на драконов до онемения шей, они стали решать, что делать дальше.
— Ну, что! — бодренько воскликнул Вуоретт, — все к нам? Как уговаривались?
— Вурр, детей надо забрать из Храма, они же там остались. С нашим Вовой.
— О, да, точно, я за Вовой же приглядываю, — он подмигнул жене и пошёл к Храму. Навстречу вышла вся троица. Вова шёл, неуверенно улыбаясь и жмурясь от яркого света. А его за руки держали близнецы, озабоченно поглядывая на приятеля.
— Его надо накормить и спать уложить, — сурово заявил Мэйнард. Лонни закивала.
— Да, так сказал Алун. А ему самый главный Жрец.
— Надо, так надо, — растерянно сказал барон, — что ж, открываем окно домой, давайте, поближе все встаём.
Он создал портал, открыл “окно” и все, один за другим, исчезли в нём, чтобы выйти у замка, у самого его входа.
Глава 31
Оказавшись у ворот, все ринулись в замок. Эмоции переполняли до краёв, у каждого было, что сказать, все делились впечатлениями, а близнецы только сопели сердито, переглядываясь — они всё, всё пропустили! И не увидели ни Золотого дракона, ни папу с мамой в другом виде! С досады они не стали входить со всеми, а остались в большом, ухоженном призамковом дворе. Дорожки были посыпаны мелкими камешками, вокруг благоухало много цветов. а они уныло бродили между кустов огромных, красного цвета, цветов фуругвингии, выросших в два раза выше их детского роста, и набрели на скамейку, висящую на цепях. Такого они нигде не видели.
— Глянь, Лонька, ничего себе, качелька скамеечная. Давай, покачаемся?
Он прыгнул на неё с разбега и улёгся во всю длину.
— Эй, Мэйка, дай тоже сесть!
— Ладно, садись. Только не пищи, когда я раскачаю её аж до неба!
Лониэлла села, аккуратно расправив платье на коленках, и только уцепилась за деревянные края, как Мэй начал её раскачивать изо всех сил. Но… не рассчитал того, что она упиралась сзади в кусты. И после сильного толчка оба с воплями: аааа!!! вылетели под другие кусты, что росли напротив, через дорожку. Кряхтя, как старичок, Мэй поднялся и помог встать сестре, отряхнул её, потом себя и заглянул в глаза:
— Ну что, сильно испугалась? Я туперус, да? Взлетели, ага, — он пытался шутить, но она молчала, только глазами хлопала. Подошла, снова села и посмотрела на брата:
