для которого ничтожна ценность чужой жизни.
– Наёмник, тебе ли рассуждать об этом? Я спасаю этот мир. И что стоят наши жизни по сравнению с вечностью…
– Есть другие пути решения. У нас много времени, целые поколения смогут посвятить себя этому, если ты не прервёшь их жизни сегодня, – заговорил Друин, тоже поднимаясь. – Останови это безумие и дай нам шанс.
– Чтобы там, за гранью, страдали ещё целые поколения? А не слишком ли дорогая цена у вашей осторожности, Друин? У вас нет столько времени. Всё будет по-моему. Открывайте порталы и занимайтесь городами. Я и так много для вас сделал, явившись сюда и предупредив, – впервые за весь разговор в тоне некроманта прорезалась сталь.
Около десятка магов молча вскочили со своих мест и направились к выходу, где были повешены их порталы. Но один архимагистр всё-таки не выдержал. Он был довольно молод и лишь недавно принят в Ковен Овсмунда.
Мужчина вскочил и выкрикнул заклинание. Но Газарт успел закончить своё раньше.
Ничего не произошло.
Маги замерли, Газарт недоумённо поднял бровь и повторил. В полной концентрации, уже гораздо медленнее. Молодой архимагистр Овсмунда закрыл глаза, узнавая слова «паутины жизни». Это заклинание не считалось боевым, но было запрещено более сотни лет назад как бесчеловечное. Оно медленно иссушивало кровь и жизненные соки жертвы.
И снова ничего не произошло.
В пустоту посыпался целый град заклятий, от боевых до самых банальных призывов первозданных стихий.
– Никто не выйдет отсюда и не войдёт, – раздался отчётливый голос Рида посреди затихающего недоумённого ропота. – Вокруг Академии замкнут контур Сфер Обуздания, сплавленных с андатом. Магия стихий здесь недоступна.
Графиня уважительно взглянула на него, но промолчала. Её дар так просто не заглушить, смерть пропитывала каждую частицу мироздания, что ей какие-то сферы. Как, впрочем, и самому Риду.
– Бессмысленно, – философски заметил Газарт. – Я всё равно выберусь отсюда, и Слияние начнётся.
Цвета померкли, оставив лишь градации серого и чёрного, с углов поползли мрачные тени. Длинные тёмные руки протянулись от Рида, схватив некроманта за шею и подняв на добрый метр вверх.
– Могу с тобой поспорить, Газарт, – холодно улыбнулся Даниэль.
– Не убивай его, – чётко произнесла Эрин.
– Я спас жизнь графине, ты мне должен, наёмник, – прохрипел некромант.
– У него слишком много заложников, юноша, – вновь заговорил Друин. – Что вы знаете о происходящих сейчас в Авелоре событиях?
– Магистр Альберт, бывший член Ковена, послал мне сигнал о том, что полностью контролирует ситуацию.
– Но, позвольте узнать, как?
– Думаю, немалой ценой. Есть ли у вас возможность заключить Райана Гранта?
– Да, пожалуй. Есть несколько камер из андата, – архимагистр задумчиво свёл брови.
Хватка демона растаяла, вернув в ошеломлённую аудиторию краски. Газарт рухнул на пол. Сразу двое архимагистров заломили его руки, надевая андатовые наручники. Многие не сдержали облегчённого выдоха.
– Но мы не можем просто отпустить графиню Дорс Велен, вы же понимаете, юноша? Нам придётся заключить их обоих.
Эрин улыбнулась, у неё почти получилась весёлая гримаса, насколько это было возможно на холодном пустом лице.
– К сожалению, архимагистр Друин, уважаемое Собрание, я не могу вам этого позволить, – спокойно ответил Рид и повернулся к спутнице. – Эрин?
Графиня и наёмник растворились.
– Дурак! – крикнул Газарт ему вслед.
Тяжёлые свинцовые тучи вихрями петляли по мрачному небу Авелора. Буря не прекращалась уже второй час и угрожала разойтись в настоящий апокалипсис. Стена ливня не позволяла видеть дальше, чем на несколько метров перед собой, а сверкающая гроза дополняла безумную какофонию, превращая целую страну в бурлящую преисподнюю.
– Альберт, я снова ничего не вижу! – заорал Ларос в тщетной попытке перекричать очередной раскат грома.
Небольшой отряд из тридцати человек застыл за его спиной в ожидании нового приказа. Промокшие, вымотанные солдаты уже не могли рассуждать самостоятельно и полностью полагались на своего командира. Даже если в этой мучительной вылазке не было никакого смысла, выбившиеся из сил бойцы Велена верны своему графу до самого конца.
Архимагистр неподобающе выругался, но его слова потонули в окружающем шуме, не достигнув даже собственных ушей. Старик сконцентрировался и прокричал заклинание. Узкая полоса впереди длиной около сотни метров вновь очистилась от дождя. И взору открылась мокрая, поросшая мхом крепостная стена замка.
– Мы на месте! – крикнул Альберт, хотя в этом не было нужды.
– Построение! – скомандовал Ларос.
Замок герцога Жерцкого был защищён лишь толстыми старинными стенами. Расчёт строителей и защитников был в том, что они достаточно высоки – возня под ними обнаружится раньше, чем противник доберётся до верха. А тут уж в ход шли многочисленные бойницы с лучниками, да и банальную кипящую смолу никто не отменял. Но ввиду близости замка к столице его оборонительные функции до сих пор никто не удосужился проверить. А в такую погоду заметить маленький отряд врага вообще не представлялось возможным.
К сожалению, именно этот факт затруднял весь план.
Бойцы Велена разделились на две группы, снабжённые мешками с порошком и короткими фитилями, не затухающими даже в воде. Одна отправилась вдоль стен на противоположную сторону замка, вторая, во главе с Ларосом, осталась на месте выжидать. Два залпа должны были создать бреши в стенах одновременно, насколько это было возможно. Лишь так весь гарнизон замка без промедлений отправится вниз, оставив башни без охраны.
– Дайте мне десять минут и уходите, – напутствовал старик. – Ждать не нужно, я выберусь сам скорее, чем вы.
– Старайтесь не вступать в бой, – вторил ему Ларос. – Помните, это отвлекающий манёвр! Побольше шума, меньше действий. Берегите себя, ребята.
Последние слова он добавил уже без приказного тона. Люди вымотаны, и небольшое одобрение будет как всегда кстати, тем более многих из них он знал с самого детства.
– И ты береги себя, мальчик мой, – мягко произнёс Альберт, чтобы никто, кроме Лароса, не смог его услышать. – Утром ты поступил неразумно, ввязавшись в бой, нарушил обещание. Твоя жизнь слишком ценна.
– Командир должен быть во главе войска, а не в тылу. Я не могу стоять в стороне, когда гибнут люди, мои люди, которых я отправил в бой!
– Тебе придётся этому научиться.
С момента их первой встречи Альберт всегда говорил туманно. Он многого недоговаривал, но в ответ просил доверять ему жизни сотен людей. И что-то в глубине души подсказывало Ларосу, что его стоит послушать. С того дня, когда он возник прямо посреди столовой новогодней ночью в родовом замке Дорс Веленов и объявил о начале войны.
– Альберт, моя жизнь не может быть ценнее судьбы всей страны, – тихо произнёс граф.
– Ошибаешься, мой мальчик. Теперь ты и есть эта
